– Я тебя понимаю, – мягко сказала Клэр.
– Я только хочу...
– Что?
– Чтобы ты не пострадала из-за этой истории. Он идиот, Клэр, настоящий идиот. Потерял тебя, и я даже не знаю, что теперь делать: стукнуть его как следует или пожалеть.
Грейс и вчера говорила то же самое; поиски уважительных причин для странного поведения Романо перемежались у нее с приступами праведного гнева, и хотя Клэр понимала, что Грейс говорит все это из любви к ней, ничто не помогало скоротать длинное, жаркое воскресенье. Но вот наступил понедельник, и в этот день Клэр улетала из неаполитанского аэропорта сразу после ленча. С Донато она попрощалась утром, когда он уходил в свой офис. С Лоренцо – едва сдерживая слезы – рассталась тоже утром, еще до его уроков. С учителем попрощалась поспешно и коротко – щадя скорее его, чем себя. И вздохнула с облегчением, когда все кончилось.
– Я буду готова, как только скажешь, – предупредила Грейс, – а твои чемоданы шофер уже уложил в багажник моей машины.
Они допивали третью чашку кофе, завершавшего неторопливый завтрак. Другие домочадцы давно разошлись по своим делам.
– Хорошо. Пожалуй, пойду попрощаюсь с Бенито, он никогда мне не простит, если я этого не сделаю, – сказала Клэр совершенно серьезно, и Грейс кивнула.
– Правильно. Он знает, что ты уезжаешь, и все последние дни сам не свой.
Попугай сидел на жердочке в своей клетке, в гостиной, отведенной Лоренцо. Пока Клэр шла от двери к его клетке, Бенито угрюмо смотрел на нее, как-то недовольно склонив голову. Экзотические перья казались еще ярче при свете солнечного утра.
– Привет, старина, – сказала Клэр. Подойдя к клетке, она стала гладить шелковистые перья, приговаривая: – Ты же знаешь: я не хочу уезжать, но у меня нет выхода. Ты ведь понимаешь, правда?
– Бенито – славный старикан, – печально произнес попугай. – Клэр и Романо. Романо и Клэр, а?
Неужели он догадывается? – подумала Клэр. С одной стороны, это невозможно, с другой – черные круглые глаза птицы смотрят с таким пониманием...
– Я бы хотела, чтобы Клэр и Романо были вместе, – ответила девушка, – правда, хотела бы. Но боюсь, на этот раз ты ошибся.
– Ошибся, ошибся, – сказал Бенито так печально, так по-человечески, что Клэр невольно улыбнулась. Все-таки он смешной старый прохвост, подумала она, я буду скучать по нему. Впрочем, мне будет всех недоставать.
Она посмотрела за окно, под которым красовался сад. Листва на деревьях уже сверкала в солнечном свете. На ярко-голубом небе не было видно ни облачка. Пахло травой только что подстриженной лужайки. Этот праздник цвета, света и тепла был полной противоположностью тому, что ожидало ее дома.