— Что случилось? — Она отступила в сторону.
— Извини, что разбудили, но у нас пропал документ. Мы осматриваем номера каждого. Твой номер последний, — устало произнесла уже заученный текст Лана.
— Вы считаете, что этот документ у меня? — Смуглое лицо Марины залилось вишневым румянцем.
— Нет, но мы ищем, — вздохнула Ника, — если ты против, мы даже не войдем в твой номер. Необходимо добровольное согласие сотрудника.
— Да нет, проходите. — Марина слегка попятилась, давая возможность всем пройти в номер.
— Если никто не возражает, я иду в ванную комнату и осматриваю шкафы. Где твой чемодан? — раздался голос Ники.
— У меня его нет, — сообщила Марина, — я привыкла ездить налегке. Кожаный саквояж, и все.
— Почему не спишь? — пробормотал Ермолаев, заходя в номер. — Надо беречь себя, а ты… Что это такое? — Похожие на связки рыболовных крючков брови начальника взлетели вверх.
Светлана с изумлением уставилась на кровать Марины, усеянную исписанными от руки листками. Несколько листков лежали на полу, и Ермолаев, все еще недоумевая, поднял пару страниц, машинально сровнял их по краю и протянул девушке.
Завернувшись в халат, Марина села на кровать, поджав под себя ноги.
— Вы почитайте, я разрешаю.
Все еще недоумевая, Потапыч приблизил одну страницу к глазам.
— Вы только послушайте! — Шеф откашлялся и прочитал: — «Пончик появился случайно. А было дело так. Мама готовила пирожки и булочки. Я взяла кусочек мягкого пушистого теста и скатала из него шарик. Получился колобок. Когда все пирожки были готовы, мама увидела шарик из теста, бросила его в масло на сковороду. И получился пончик. Он поселился на кухне в кастрюльке. Но ему там было скучно, и он по ночам выбирался и прыгал по сковородкам, чтобы все просыпались и гонялись за ним…»
— Это ваше? — осведомился он.
— Мое, — вспыхнула Марина.
— И вся эта бумага исписана подобными… — Ермолаев замялся, подбирая слово, — историями?
— Да, — коротко ответила девушка. — Но вы хотели что-то искать. Я могу вам помочь?
— Приведи все свои бумаги в порядок, , чтобы мы сразу увидели, что документа там нет.
Девушка сноровисто сложила записи в толстую стопку и засунула ее в порядком распухший конверт отеля.
Лана бегло осмотрела ящики письменного, стола, комода, тумбочек — везде пусто, а в шкафу сиротливо висели костюм, пять блузок, шелковые шарфики…
— Ну что же, Михаил Михайлович, — обратилась Светлана к Ермолаеву, продолжавшему изучать отдельные листки, исписанные Марининым почерком, — как мы и предполагали, документа здесь нет.
— Угу, — кивнул тот и повернулся к Марине, продолжавшей сидеть в прежней позе на кровати. — Вы пишете сказки для детей? И давно?