— Да, она очень сексапильна. В этом вся главная трудность. Но это можно преодолеть. — Латхам говорил о ней очень нежно. Похоже, что он сам нацелился на нее.
— А вы с ней знакомы? — с любопытством спросил Хаверс. Сегодня ему определенно везло Он так много узнал, настроясь в унисон со своим шефом Диком Латхамом. Все великие люди не любят, когда события выходят из-под их контроля. Они любят править миром сами. Угадывая их порой самые беззастенчивые и темные желания, можно было получить кое-что и для себя. Хотя это бывало и опасно; исполнители в Уотергейтском скандале и убийцы Фомы Бекета тоже угадали желания своих «боссов».
— Нет, не знаком, — медленно и тихо ответил Латхам.
— Ну, если она будет работать в студии «Космос», тогда мы сумеем найти повод с ней познакомиться, по работе, конечно.
По тому, как Хаверс трансформировал эту идею Латхама, тот высоко оценил мудрость и тактичность своего помощника. Ведь недаром тот был вторым человеком в компании после Дика Латхама.
— Я тут подумал о том, что было бы неплохо покататься на яхте. Приглашаю и тебя. Сейчас ты можешь вернуться в Нью-Йорк, а в пятницу прилетай на уик-энд. Возвращайся вертолетом. Мы бросим якорь у Каталины. Да, Томми, захвати-ка с собой и нового фотографа Пэт Паркер. Я хочу посмотреть на нее в деле, ведь мы подписали контракт с ней! И про кинозвезду не забудь. Но Бог с ними, теперь о деле.
— А что скажешь о десяти миллионах, что конгломерат выплатил «Интервью»?
— Это выброшенные деньги. Не думаю, что они помогут им продержаться долго.
— Я согласен. Даже выплата двойного наследства принцев Конде мало поможет спасению «Детейлс». А что о целых четырех «Америкэн экспрес», оказавшихся в финансовых сложностях.
— Да, я все это знаю.
— Ну, у тебя все на сегодня?
— Да, больше ничего нет, кроме самолета в Нью-Йорк.
— Прекрасно, тогда давай быстренько позавтракаем в «Ла Скала», и потом ты возьмешь «роллс-ройс» и отправишься в аэропорт. У меня к тебе сейчас два задания: я хочу открыть финансирование проекта «Космос» и хочу, чтобы Дэвид Милинарик переделал мой дом на Честер-сквер. Мы сейчас возьмем две машины, но «порш» — мой. Тебя устраивает?
— Да, как там звали этого фотографа, напомните мне еще раз? — обернулся Хаверс, подходя к двери.
— Пэт Паркер.
В полумраке царила тишина.. Студию едва освещал, красный фонарь. Пэт вытащила отпечаток за уголок. Посмотрела со всех сторон, потрясла и снова опустила в раствор.
— Ну и как это выглядит? Тебе нравится? — пророкотал бас Алабамы у нее над ухом.
Он наклонился поближе, пошевелил отпечаток, вновь ощутил знакомый запах химикатов. Боже! Как давно он в последний раз был в проявочной и делал свою последнюю пленку. Алабама внимательно следил, как Пэт провела свою студийную съемку. Как она выбирала позы, как настраивала освещение, как тонко использовала все нюансы выражения лица Тони Валентино. Если все, что он знал об искусстве фотографии и что еще ни разу его не подводило, нашло свое зеркальное отражение в безошибочных, профессионально четких решениях Пэт Паркер, то и негативы должны быть, ну если не шедевром, то уж точно отменного качества.