— Все будет хорошо. Все получится, — бормотала тихонько Пэт.
Она успокаивала самое себя. Пэт вновь поймала пинцетом отпечаток, стряхнула с него остатки раствора, промыла в воде и приклеила отпечаток на кафельную стенку слегка просохнуть. Лицо Тони Валентно взирало на нее и Алабаму из какой-то мистической, почти религиозной дымки полумрака студии. Пэт смотрела на него и чувствовала почти реально его тело, его запах. Снимок казался волшебным. А ведь он был всего лишь первым из десяти отснятых пленок. А последнюю, ту самую, Пэт пометила большим красным крестом. Она отложила ее на потом, не в силах справиться с дрожью при одном воспоминании об обнаженном теле Тони Валентино. Она с трудом могла восстановить в памяти заключительный этап съемок. Казалось, она никогда не решится нажать на спуск и запечатлеть его мужскую стать во всей красе. Как-то ей все же удалось пересилить себя и сделать снимки. Как во сне, сейчас она вспоминала сцену раздевания Тони. Нисколько не смущаясь, будто он занимался этим всю свою жизнь, Тони расстегнул ремень, вытащил его из джинсов и бросил на диван. Затем спокойно, глядя ей в глаза, снял джинсы. При этом еще успел спросить ее, как ему лучше встать, таким тоном, словно спрашивал о погоде на завтра. Теперь эта кассета лежала в отдельном месте и ждала своей очереди на проявку.
— Ты молодец. Здорово все получилось, — похвалил ее Алабама.
И он действительно был рад и даже немного обескуражен тем мастерством, которое Пэт проявила при съемке портрета. Да, все было так, как надо. Но при этом Алабама почувствовал острую зависть к ней, к этой маленькой озорной девушке.
— А почему у меня получилось, Алабама? — спросила его рассеянно Пэт Паркер.
— Ты задаешь самый знаменитый из всех американских вопросов «почему?», — засмеялся он. — Мы все время пытаемся найти ответ на него, поскольку мы в душе оптимисты. Европейцы — пессимисты и уже давно не ищут, в чем смысл жизни. Может, они и правы? Ладно, оставим это. Что я должен тебе сказать? Технически портрет выполнен безукоризненно. Глубина, четкость изображения, игра света с одной стороны и полутень с другой. Все это помогло передать сложность композиции и не потерять ни капельки из экспрессии. Особенно удались его глаза, согласна? Тебе удалось поймать всю их глубину, всю печаль и одиночество. И по-моему, даже его скрытую жестокость. Берегись его, Пэт. Он раздавит тебя и не поморщится.
— Это все теория. — Пэт была слегка обескуражена тем, что Алабама не разобрался в их с Тони отношениях. А его последнее утверждение прозвучало еще и как предупреждение.