Фервью медленно приходил в упадок. Всего несколько лет назад это был преуспевающий и многолюдный городок на Среднем Западе, чье процветание зиждилось на двух машиностроительных заводах. Теперь золотой век Фервью кончился. Его промышленность не могла конкурировать с продукцией современных заводов, как грибы после дождя выросших в тридцати милях по соседству, в Беновилле.
Этот новый город, как магнитом, притягивал к себе молодежь. Притягивал своими ночными клубами, барами, неоновыми рекламами кинотеатров, удобными квартирами, возможностью сделать карьеру.
Молодежь Фервью бросала умирающий город и переезжала в Беновилль или еще дальше на Восток. Ее примеру последовали дельцы, и вскоре в Фервью осталась только кучка упрямых старожилов.
Фервью угасал… Это было видно по пыльным улицам, обветшалым домам, магазинам, с устаревшими товарами на прилавках. Буквально на глазах от фасадов домов отваливалась штукатурка, сады вокруг дичали и зарастали сорняками.
Однако город еще жил. Этим он был обязан не столько неистребимому духу предпринимательства, сколько забывчивости Филиппа Хармана, ныне покойного. Некогда он был полновластным хозяином этого городка. Десять лет назад он начал издавать небольшую еженедельную газету под названием «Клерион». Этот еженедельник проповедовал на своих страницах взгляды Хармана на мораль, политику и религию. После кончины Хармана газета перешла в руки ее главного редактора Сэма Тренча.
Для обитателей Фервью газета была последней искрой жизни, еще теплившейся в городе. Именно этим объяснялась ее популярность. Без финансовой поддержки Хармана газета, как и прочие заведения города, погибла бы. В свое время он сделал вклад в банк и теперь тот еженедельно выдавал некоторую сумму для поддержания газеты. Харман забыл об этом вкладе и тем самым обеспечил «Клериону» скромное, но все же безбедное существование.
Сотрудники «Клериона» были такими же нетребовательными, как и сама газета. Редакция занимала всего три комнаты. Ее штат состоял из престарелого редактора Сэма Тренча, репортера Ола Барнса, трех машинисток и Клер Рассел.
Клер была душой газеты. Все в маленькой редакции держалось на ее энергии. Харман сам пригласил ее работать в «Клерион», и тогда, три года назад, в ответ на это предложение она рассмеялась ему в лицо.
За плечами Клер была головокружительная карьера. В семнадцать лет она начала работать машинисткой в редакции «Канзас-сити Геральд». Вскоре у нее обнаружился журналистский талант. Она захотела стать репортером, но консервативный старший редактор решил не рисковать. Тогда она перешла в «Трибюн» и с успехом начала вести страничку для женщин.
