Если бы они обратились к шейху, это заняло бы целую вечность. Руперт почти совсем не знал арабского языка, но ему было известно, что такие обороты, как «быстрее» или «мы не должны терять ни минуты» или «я требую этого сейчас же», не существовали в местном лексиконе.
Короче, ему предстояло обойтись тем, что имелось в наличии.
— Лина, — сказал он, — пожалуйста, будь добра, объясни этим ребятам, что больше не будет никаких побегов. Скажи им, что, какая бы опасность им ни грозила, она не будет и наполовину так ужасна, как то, что я с ними сделаю, если они снова бросят свою хозяйку. — Руперт добавил краткое и впечатляющее описание того, что он с ними сделает, подкрепляя его жестами. Лина быстро переводила.
— Все это хорошо, — тихо сказал Руперт, обращаясь к самому себе, — но сначала я должен буду поймать их, не так ли?
— Они не убегут, — сказала миссис Пембрук.
Он повернулся к ней, и его суровая решимость рухнула перед тюрбаном и этим странным лицом в форме сердечка, так не гармонировавшим с головным убором.
— Не убегут? — с растерянной улыбкой спросил он.
— Прошел слух, что вы — джинн. Вадид уже рассказал им, что вы сделали с ним вчера, и ваша сила возросла до неузнаваемости.
— Хорошо. Это избавляет меня от необходимости решать, кем из них я воспользуюсь для примера.
Спустя какое-то время человек, доставивший Дафну без единого лишнего слова в Гизу, стоял, уперев кулаки в бока и широко расставив мускулистые ноги среди каменных обломков, и смотрел на пирамиду Хефрена.
Мистер Карсингтон очень быстро избавился от перчаток, шляпы, шейного платка и сюртука. Полуодетый, освещенный ярким солнцем, он казался бронзовым колоссом.
Дафна почти не замечала пирамиду, одно из чудес света. Все ее внимание было поглощено мужчиной в тонкой Рубашке, плотно облегавшей широкие плечи. В слепящем солнечном свете ткань выглядела прозрачной, обрисовывая контуры мускулов на его руках и спине.
Дафну несколько успокаивало то, что он притягивал к себе не только ее внимание. Ее слуги часто бросали на него опасливые взгляды. Люди, толпившиеся у пирамид и предлагавшие посетителям помочь подняться на вершину или пройти внутрь, наблюдали за ним с почтительного расстояния.
А она словно превратилась в его тень. Гиды почти не замечали ее и, казалось, совершенно не интересовались тем, кто она такая.
Все чувствовали притягательную силу высокой фигуры и ореол опасности, окружавший его. Все понимали непредсказуемость и неуправляемость этой силы. Дафна почувствовала это еще раньше, до того, как увидела его, тогда, когда во мраке темницы он был всего лишь темной тенью.