Вылезший из подкопа устало присел на корточки, воровски огляделся и машинально стал стряхивать прилипшую к одежде землю. Его облик показался Антону знакомым, но плотные облака опять спрятали луну, и толком что-либо разглядеть было невозможно. На какое-то мгновение показалось, что это бородатый старик, но по широким плечам и цепкой настороженности рослой фигуры Антон решил, что даже если это и так, то задержать его все равно будет не просто. Антон пригляделся внимательнее и действительно разглядел бороду…
Кое-как отряхнувшись, старик сунул отрытый из могилы сверток в мешок, опять затравленно огляделся, явно намереваясь уходить с кладбища. Ждать больше было нечего. Интуитивно прикрываясь стволом березы, Антон шагнул влево, направил на старика пистолет и требовательно произнес:
– Руки вверх!
Будто от внезапного раската грома, старик присел, резко качнулся назад.
– Руки!!! – теперь уже громко крикнул Антон. – Ни с места!…
Старик испуганно сжался, насколько это позволяла его рослая фигура, и вдруг, как будто решив, что терять нечего, прикрывая мешком грудь, ринулся на пистолет. Антон успел отдернуть руку и качнуться в сторону. Мешок, гулко стукнув об землю, отлетел к березе. Завязалась борьба. Старик, напружинившись, тянулся к руке с пистолетом. Стараясь не уступить ему, Антон сделал рывок вправо, запнулся за надгробную плиту и, падая, почувствовал на себе тяжесть грузного тела.
От перенапряжения палец нажал на спусковой крючок пистолета. Резко ударил выстрел. Пуля, выбив искры, цокнула о гранит надгробной плиты и рикошетом заныла над памятником. Тотчас возле памятника затрещало, словно кто-то с разбегу натолкнулся на подгнивший крест. Послышался топот. Антон изловчился, заломил левой рукой правую руку старика и ударом колена из-под низу перевернул его на спину.
За памятником послышался вроде бы детский крик, затем еще…
На помощь к Антону подлетел Слава Голубев.
– Управлюсь!… Беги… Там, кажется, мальчишки… – несвязно выкрикнул ему Антон.
Голубев, налетев тоже на какой-то крест, растворился в темноте за памятником, и Антон почувствовал, как сразу обмякло тело старика.
– Пусти, Игнатьич… – услышал он задыхающийся голос деда Ивана Глухова. – За другого тебя принял… Не виноватый я… Пусти, все, как Христу богу, расскажу…