Как птички райские в свой сад, Златые рыбки прилетят Ко мне…
— Какое вы имеете право!.. — возмущенно закричал Бойл, сам не очень сознавая, что говорит.
— Я имею право на золотых рыб, — ответил человек на дороге, точно царь Соломон, а не босоногий бедуин в синем балахоне. — И они откликнутся на мой зов. Слушайте!
Резко повысив голос на последнем слове, он прикоснулся к своей странной скрипке. Раздался пронзительный звук, он впился в мозг, а затем, точно ответом ему, послышался более слабый дрожащий стон. Он исходил из темной комнаты, где хранилась драгоценная чаша. Бойл бросился туда, и в этот момент вибрирующее эхо перешло в долгий напряженный звон, напоминавший электрический звонок, а потом — в глухой треск. Он окликнул оборванца всего несколько секунд назад, но старый клерк уже показался на верху лестницы, немного запыхавшись, поскольку возраст давал себя знать.
— Ну вот, дверь я запер, — сказал он. — Кто его знает, что этому соловью здесь понадобилось.
— Что ж, птичек он сманил, — отозвался Бойл из темной внутренней комнаты. — Клетка опустела.
Джеймсон бросился туда и застал молодого человека над грудой цветного стекла, устилавшего пол осколками разбитой радуги.
— Как это сманил, каких птичек? — спросил Джеймсон.
— Птички упорхнули, — твердил Бойл. — Рыбки улетели. Летучие были рыбки! Нашему приятелю-факиру стоило только свистнуть, и они исчезли.
— Как же он мог? — взорвался конторщик, точно речь шла о нарушении приличий.
— Да уж мог, — коротко ответил Бойл. — Вот и разбитый шар. Вскрыть его сразу не вскроешь, а чтобы разбить, довольно секунды. И рыбы исчезли — как, одному Богу известно, хотя, по-моему, спросить следовало бы этого молодчика.
— Мы теряем время, — напомнил Джеймсон, — надо сейчас же искать его.
— Нет, надо звонить в полицию, — возразил Бойл. — Им легче его перехватить, у них автомобили и телефоны, это вам не то что гоняться по деревне в ночных рубашках.
Только, боюсь, бывают такие взломщики, что за ними ни на каких автомобилях не угонишься.
Пока взбудораженный Джеймсон говорил по телефону с полицейским участком, Бойл снова вышел на балкон и посмотрел вокруг. Нигде не было человека в тюрбане и вообще никаких признаков жизни, разве что в гостинице «Голубой дракон» опытный глаз мог бы приметить слабое движение.
Однако сейчас Бойл понял то, что все время отмечал подсознательно, словно какая-то мысль барахталась в мозгу и требовала ясности. Сводилась она к тому, что серый ландшафт перед ним не был монотонно бесцветным — мутную мглу разрывал яркий прямоугольник, в одном из домов напротив светилось окно. Что-то, вопреки здравому смыслу, говорило Бойлу, что оно горело всю ночь и лишь поблекло с рассветом. Он пересчитал дома, и результат как будто совпадал с чем-то, хотя и не понятно, с чем. Так или иначе, это был дом виконта де Лара.