— Между прочим, ваш отец очень обрадовался тому, что я здесь. — Он, наконец, снял рубашку и посмотрел на царапины на груди.
В ту же секунду Эмилия почувствовала, что в горле у нее пересохло. Солнечный свет, проникавший сквозь открытое окно, скользнул своими золотыми лучами по его смуглой коже и широким плечам. С трудом она выдавила:
— Мой отец не понимает, что все это ужасный фарс.
Саймон швырнул рубашку в плетеную корзину с бельем и спокойно заявил:
— Ваш отец уже потерял надежду, что найдется достаточно смелый мужчина, который женится на вас.
— Достаточно смелый? — Эмилия не сводила глаз с Саймона, наливавшего воду в таз, зачарованная игрой крепких мускулов на его теле. Стоя рядом с ним и наблюдая за тем, как он моется, девушка чувствовала какое-то особенное, удивительно сладкое волнение и не сомневалась, что причина этого именно в нем — этом загадочном и таком красивом мужчине. — Я не знала, что для женитьбы требуется мужество.
— Оно не требуется, если мужчина собирается взять в жены милую, послушную девушку. — Он наклонился над тазом и обдал водой лицо и грудь. — Такую, например, как Аннабель.
— О-о-о! — она почувствовала себя уязвленной его словами. Он что, действительно находит Анну более привлекательной?
— Предполагаю, что вы думаете, будто многие предпочли бы жениться на моей сестре?
— Ну, во всяком случае, она вряд ли отважилась бы взобраться на дерево из-за котенка. — провел рукой по груди, смывая грязь.
Его движения привлекли внимание Эмилии к темным шрамам, которые, как крылья черного ворона, пересекали у него всю грудь. Она коснулась пальцами ладони и вспомнила, как прикасалась к ним совсем недавно.
— Я взобралась на дерево, чтобы спасти Оливию.
— Верно. — Он взял белое льняное полотенце, и когда снова взглянул на нее, на его губах появилась хитрая улыбка:
— Однако я все же думаю, что Анна не способна на битву подушками.
— Вам повезло, что я не ударила вас стулом. Саймон кивнул:
— А вот Анне даже и в голову бы не пришло запустить в мужчину стулом.
— Да, она бы не сделала этого. — Эмилия посмотрела на туалетный столик, а затем взгляд упал на томик сонетов.
В глубине своего сердца она и сама считала, что большинство мужчин отдадут предпочтение сестре. И поэтому не было особых причин расстраиваться из-за того, что этот наглец думает, будто Эмилия уступает своей красивой младшей сестре. Лишь особенный человек может полюбить своенравную женщину со слишком вспыльчивым характером. Женщину, чья весна уже позади. Этот самозванец явно не такой человек. Однако ему, похоже, удалось-таки задеть ее за живое.