Он раздвинул ей ноги, пальцы осторожно скользнули внутрь, сначала неуверенно, пробуя, отступая. Он проделывал это снова и снова, каждый раз входя немного глубже, пока шепот удовольствия не превратился у нее в крики. Он закрыл ей рот поцелуем.
— Тише, любовь моя, — прошептал он.
Но сдерживать себя Изабо уже была не в состоянии, Он лег на нее и, заглушая ртом ее крики, начал входить.
Хотя он заранее решил сделать это очень медленно, учитывая неопытность Изабо, когда их тела сплелись, он думал лишь о том, как бы не причинить ей боль в своем безумном желании овладеть ею. Она вдруг открыла глаза, и он понял, что ей больно. Сердце у него перевернулось. Он нежно целовал ее, бормоча успокаивающие слова, пока не вошел до конца. Несколько секунд он лежал, пытаясь обрести самообладание. Но боль, видимо, прошла. Изабо сама прижималась к нему, и он стал опасаться, что все будет кончено раньше, чем начнется.
— Изабо, полежи спокойно, одну минуту… просто не двигайся, любовь моя…
— Алистер! Я не могу!
Он тоже не мог. От его попыток сохранить самообладание не осталось и следа. Мощными толчками он входил в нее до тех пор, пока не почувствовал, что она замерла, и не услышал ее крики. Через секунду он, простонав, так сжал ее в объятиях, что она чуть не задохнулась.
Какое-то время оба лежали, приходя в себя. Потом Алистер вспомнил про свой вес и освободил Изабо от тяжести.
— Это был самый необычный поцелуй в моей жизни, — сказал он, нежно глядя на нее.
Изабо улыбнулась. Она не знала, что все будет именно так. Что он с ней сделал, если она в такое время потеряла голову от страсти? Она глубоко вздохнула.
— Ты не сдержал слово, — с укором сказала она. — Ты обманщик и соблазнитель.
Алистер легонько поцеловал ее.
— Ты, любовь моя, легла в постель с обнаженным мужчиной, который хотел тебя все эти недели. Ты соблазнишь и святого, не говоря уж о дьяволе вроде меня.
— Да ты и есть дьявол.
— Ах, дьявол? — Он резко прижался к ней бедрами.
Изабо охнула. Когда он сделал это снова, она ему ответила. — Подними руки. — Она подняла, и он стянул с нее рубашку. — Так-то лучше. Ах, Изабо, до чего же ты восхитительна.
— И ты тоже.
Он засмеялся.
— Восхитительный? Я? Меня еще никто так не называл.
— Ты очень красивый, Алистер, не стану этого отрицать, — улыбнулась она, погладив его плечи, затем руку, чуть задержалась на шраме, который портил бицепс. — Вырезано рукой мастера, но ты живой и теплый.
— Что живой и теплый, я согласен. Чувствуешь, насколько я живой ради тебя, Изабо?
— Да. — Она закрыла глаза.
— Изабо…
Уже не опасаясь сделать ей больно, Алистер полностью отдался страсти, и она вторила ему, пока оба, совершенно выдохшиеся, не заснули в объятиях друг друга.