— Я и правда люблю тебя, — прошептала она. — Так люблю, что у меня болит вот здесь. — Она прижала ладонь к сердцу.
— Тогда отдайся мне!
— Я уже это сделала! Прошлой ночью. Или ты забыл?
— Забыл! Я никогда не забуду, что случилось прошлой ночью. До сих пор у меня ничего прекраснее не было.
Но теперь, Изабо, я прошу твоей руки…
— Я не могу! — закричала она.
— Успокойся, дорогая. — Алистер положил голову ей на грудь, а когда через какое-то время посмотрел на Изабо, в ее глазах были слезы.
— Значит, всему виной моя преданность королю. Неужели это может встать между нами?
— Да, — прошептала она. — Это и остальное.
— Твой брат Робби?
Она молча кивнула, и на подушку скатилась слезинка.
— Разве ты не знаешь, что я чувствую твою боль? — вздохнул он. — Когда ты испугана, обижена или расстроена, я чувствую это вот здесь. — Он приложил ее руку к своему сердцу.
— Я должна подумать, — сказала она. — Дай мне время.
— Хорошо. Я попытаюсь быть терпеливым.
Когда они сошли вниз, там были только Элис и Мойра. В кухне повисла настороженная тишина, но Изабо без промедления направилась к столу и взяла лепешку.
— Не ела таких вкусных лепешек с тех пор, как покинула дом, — весело сообщила она. — Их умеет печь только Элис.
Та с мешалкой стояла у большой кастрюли с овсяной кашей. На лице неодобрение.
— Тогда ешь, — сказала Элис, не поворачиваясь. — Ты сильно похудела.
Алистер сел за стол, намазал лепешку толстым слоем масла и медом, чувствуя на себе взгляд желтых глаз. Мойра стояла в углу кухни. Нелепая фигура с болезненными руками, с искривленной спиной, отчего старуха казалась на несколько дюймов ниже, чем была на самом деле. Алистер бы посочувствовал несчастной женщине, если бы не жгучая ненависть в ее глазах. Соблазнитель их Бо, еще одно преступление, в котором он повинен.
Он снова любил ее до того, как они покинули комнату. Со всей силой и нежностью, быстро поняв, что заниматься любовью или только переспать с женщиной не одно и то же. Ничто из прошлой жизни не подготовило Алистера к тем чувствам, которые обуревали его, когда он держал Изабо в объятиях. С этим не мог сравниться даже его пылкий юношеский опыт. К своему ужасу, он вдруг осознал, что его тело и сейчас реагирует на нее. Алистер поспешил направить внимание на что-нибудь другое, и один вид недоброжелательных женщин почти вернул ему спокойствие.
Изабо, сидевшая напротив, озорно улыбалась, и он подумал, не читает ли она тоже его мысли. Она впервые была в собственной одежде и прекрасно выглядела в голубом платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и волос. Конечно, облегающие штаны делали ее весьма соблазнительной, но платье Сьюзен, которое та дала ей в Данлосси, или домотканая хламида, которую она носила до вчерашнего дня, были просто ужасными. Какое наслаждение видеть ее бодрой и веселой. Хорошо бы эти женщины сочли, что именно он завлек ее к себе в постель, и не перенесли свое неодобрение на Изабо.