— Скажи мне, как тебя зовут. Просто имя, — добавил он, — если желаешь сохранить инкогнито.
Раздраженная насмешкой в его голосе, она сначала не хотела отвечать, но потом все же повернулась к нему:
— Мое имя Изабо. Я — Макферсон из Гэрлоха, мне плевать, кто об этом узнает. — И с гордым вызовом прибавила:
— А на чьей я стороне, тебе известно.
— Да, маленькая дурочка. А тебе известно, насколько безнадежно ваше дело?
— Так вот почему ты сражаешься за узурпатора, — презрительно усмехнулась она. — Ведь Кемпбеллы всегда торопились принять сторону сильнейшего.
Алистеру совсем не хотелось ввязываться в политические споры, но эта девчонка оскорбила его честь, более того, честь его клана, и он не мог оставить ее выпад без ответа.
— Я сражаюсь за своего короля, законного короля этой страны, и делал бы это, даже если бы твоих друзей-мятежников было десять тысяч. — Увидев ее скептическое выражение, он пришел в ярость. — Ну, а как насчет Шерифмура? Тогда противник численно превосходил Кемпбеллов в четыре раза, и они что, отступили? Нет.
Изабо подумала, что Кемпбеллу пришлось обратиться к истории тридцатилетней давности, чтобы найти пример заслуг своего клана. Прежде чем она снова отвернулась, Алистер успел заметить в ее взгляде насмешку и, чувствуя нарастающий гнев, решил подозвать Айена. Пусть он возьмет ее на некоторое время к себе, тогда посмотрим, долго ли она продержится столь высокомерно. Нет, он не доставит ей удовольствия, показав, что ее слова задели его, она расценит это как свою победу. Он посадил ее на своего коня, на его коне она и будет сидеть. До их возвращения домой.
Они ехали молча. Алистер видел, что она старается держаться в седле неестественно прямо, будто малейший контакт с его телом мог ее осквернить. Постепенно и очень неохотно Алистер начал восхищаться ее стоицизмом. Она крайне измучена, наверняка голова у нее страшно болит в том месте, куда он ее ударил, в последнее время она явно голодала, слишком уж выдавались на ее лице скулы, да и запястья чересчур тонкие. Остальное было скрыто под курткой, но когда он поднял ее со снега у ручья и потом нес на руках, то почти не ощущал ее веса.
— Сколько же тебе лет, Изабо Макферсон? — спросил он.
— Не твое дело, — быстро сказала она, не удостоив его поворотом головы.
— Простое любопытство, только и всего.
Алистер подумал, что не дождется ответа, но она немного погодя все же ответила:
— Мне двадцать лет.
— Двадцать?
— А что тут удивительного? — Изабо прижала руку к лицу, челюсть у нее страшно болела.
— Я считал, ты моложе.
Оба снова замолчали. Хотя уже начало темнеть, они не останавливались для привала. Изабо собиралась задать ему много вопросов; например, почему они едут в Моришир, так далеко, и что они собираются с ней сделать… Но ей не хотелось поддерживать беседу с этим человеком.