– И не хочу представлять, – прорычал монах, продолжая размахивать треножником, стараясь расчистить дорогу. – Я хочу только выбраться отсюда!
Де ля Герш сорвал украшенный крестами плащ и набросил на плечи Идэйн.
– Не бойся! – крикнул светловолосый рыцарь. – Я сумею защитить тебя!
Идэйн подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Ее не заботила защита Асгарда де ля Герша. Руки ее были стиснуты, пальцы сведены мучительной судорогой. В том, что она была так напугана, не было ничего хорошего, но она ничего не могла с собой поделать – зубы ее выбивали дробь.
И Идэйн начала понимать, что эти странные вещи происходят с ней именно тогда, когда она напугана. Когда она не может контролировать их. Идэйн закрыла глаза, впиваясь ногтями в ладони.
Магнус! – молча вскричала Идэйн.
Никогда в жизни не взывала она к своему Предвидению, чтобы вызвать кого-то, с такой мольбой.
И над их головой в сводчатом потолке подземной залы появилась первая огромная трещина. Никто ничего не услышал и не заметил.
Но когда появилась вторая, услышали и заметили все.
Магнус проснулся мгновенно. Голова его была еще затуманена сном, но он все же разглядел, что находится на чердаке хлева рядом с вдовой крестьянина, разметавшейся во сне. Из ее припухших от страсти губ вырывался легкий храп, а правая рука покоилась на его бедре. Магнус снял ее со своего бедра.
Магнус! – снова услышал он.
Магнус тотчас же сел и выпрямился. Если бы он не знал, что находится в Шотландии, на чердаке хлева, то поклялся бы, что Идэйн где-то рядом с ним, у его левого плеча, и ее сладостная маленькая ручка касается его, как летний ветерок.
Но ее здесь не было. Он слышал только ее тихий и нежный голос, шептавший ему на ухо.
Магнус вздрогнул и быстро огляделся кругом, чтобы убедиться, что ее нет. Вдова почувствовала, как он зашевелился, проснулась и села. Увидев выражение его лица, она протянула к нему руку, не потрудившись даже прикрыть свои большие груди.
– Радость моя, что с тобой? – спросила она.
Магнус отвернулся от женщины и торопливо надел штаны. Потом, откинувшись на спину, натянул сапоги, подаренные ею, снова сел и огляделся, ища рубашку.
Вдова молча протянула ее. Магнус надел рубашку испросил:
– Еще только светает? Я должен отправляться в путь, поэтому мне придется украсть лошадь.
Он пытался стряхнуть с себя воспоминание об услышанном им зове, прозвучавшем во мраке ночи и вызвавшем какое-то странное и жутковатое чувство. Должно быть, это Эдинбург, сказал себе Магнус. Во рту у него был странный привкус – дыма, пожара, смерти, разрушения. Он так ясно все это представлял, будто сам был там.