Магнус припомнил, что при дворе кто-то сложил песню и назвал его в ней «совершенным юным паладином» и «бесстрашным метателем копий в турнирных схватках». И хотя сам Магнус считал, что выражено это было слишком цветистым и напыщенным языком, но образ его был все же обрисован в этой песне довольно точно.
И вдруг Магнус подумал, что сейчас готов был бы продать душу дьяволу за миску горячей ячменной похлебки с говядиной.
Он заметил вдову, которая подобрала дубовые щепки, чуть был о не угодившие ей в голову. Она держала их под мышкой и сейчас шла через двор, приподняв уголок шали, чтобы защитить себя от мелкого дождя. В это время Магнус положил на пень следующее полено и на этот раз разрубил его несколько удачнее.
Вдова бочком проскользнула мимо него, чтобы положить щепки в деревянный ларь. Когда Магнус снова принялся размахивать топором, вдова не сводила глаз с его обнаженного торса и мускулов, игравших на руках.
Вздохнув, она легонько провела языком по верхней губе.
– Ты не боишься до смерти застудиться, работая в такую погоду полуголым? – спросила она. – Мне тошно думать, что ты заболеешь из-за меня лихорадкой, потому что это я заставила тебя до полного изнеможения выполнять такую тяжелую работу.
Магнус тщательно расколол еще два полена и бросил их в кучу.
– Я не заболею, если мне дадут достаточно еды, чтобы восстановить силы.
Вдова задумалась.
– Да, – наконец с энтузиазмом согласилась она, – сохранить силы – это самое главное для такого пригожего и ладного парня, как ты.
Выражение ее лица стало мечтательным, когда она дотронулась кончиком пальца до его обнаженного плеча.
– Ах, какой ты мокрый и холодный!
Она оглянулась, ища глазами сына, и успокоилась, заметив, что он ушел и скрылся за углом амбара.
– А теперь перестань копоть дрова и войди в дом, – торопливо сказала женщина. – Посмотрю, что смогу найти, чтобы… э-э… влить немного сил в твое тело.
Магнус отложил топор и посмотрел ей прямо в глаза. Они могли бы поразвлечься, решил он, когда женщина дотронулась до него кончиком пальца.
– Похлебка, – сказал он. – Кажется, я готов отдать свое сердце за горячую ячменную похлебку с большим куском баранины или говядины.
А если у нее нет похлебки, сказал себе Магнус, он готов подождать, пока она ее сварит.
Ее сын как раз вернулся с ведрами молока, когда Магнус приканчивал баранью похлебку, которую вдова состряпала удивительно быстро. Мальчик поставил ведра и плюхнулся на свое место у огня, уставившись на них обоих. У вдовы был раздраженный вид, потому что сын вернулся слишком скоро.