– Она невыносима, – прошептала девочка, прижавшись головой к его груди. – Она неутомима. Теперь она обыскивает мою комнату, нашла рисунок и показала Клариссе.
– Шшш, шшш... – прошептал Кольм. – Успокойся. Ведь она хочет сделать как лучше. – Ему было всего шестнадцать лет, но он уже стал для девочки утешителем и защитником. Она любила его бесконечно, яростно; это был бурлящий вулкан чувств, вспыхнувший сразу после внезапной кончины ее родителей.
И она молилась, чтобы ей никогда больше не пришлось рассказывать ему о запретной комнате. Никогда.
– Шшш... Не все так плохо. Она старается сделать как лучше.
– Если бы только она не называла меня Фрэнсис...
– Фрэнни... – вздохнул он. – Если ей так нужно, то пусть... А ты не можешь...
– Не могу. Я уже говорила, – упрямо ответила Франческа, не теряя надежды.
Он не видел ее, иначе не позволил бы ей столько жаловаться на тетю Иду. Захотел бы узнать, что она делала в исповедальне, и она не была уверена в том, что ее оправдания сработали бы и на этот раз.
Она теперь уже ни в чем не была уверена.
Помолчав, Кольм сказал:
– Тогда хотя бы иди на урок.
– Я занималась другим, – сообщила она тихо. Он сразу понял, потому что знал. И тетя Ида тоже. И именно это тетя Ида больше всего хотела в ней подавить. – И она узнала, чем я занималась, потому что проникла в мою комнату.
– Ну не делай этого, когда у тебя уроки, и она не будет шарить у тебя в комнате.
– Не понимаю, почему я должна учить этот дурацкий древненемецкий. Я ненавижу его. Я ненавижу все.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш... Ты должна готовиться к школе, Фрэнни. Ты же знаешь, что не можешь теперь жить так, как жила с родителями. Тетя Ида делает то, что сделала бы твоя мама. Это чистая правда.
– Она не моя мама. Моя мама была милой и доброй, а она злая и вредная. Я ненавижу ее. Ненавижу!
– Она никогда не была злой и вредной, – возразил Кольм. – Она заботится о тебе – о нас – с тех пор, как погибли твои родители. Ты должна изменить свое отношение к ней, прекратить войну. Должна заниматься. Тебе придется ходить в школу. Подумай, что будет, когда я уеду?
Она гнала эту мысль.
– Еще не скоро, – сказала она дрожащим голосом.
– Не строй иллюзий, Фрэнни. Я уеду в Фенчерч в сентябре. Осталось меньше трех месяцев.
– Да это целая вечность, – воскликнула она, высвобождаясь из его объятий. Он не понимает. Просто невероятно!
– Надо научиться ладить с тетей Идой.
– Не могу.
– Ты просто не желаешь.
Франческа почувствовала, что ее предали. Кольм никогда не принимал сторону тети Иды. Кольм любит ее, и они были союзниками против тетки с того самого дня, как она приехала в Брейдвуд.