Музыка была легкой, воздушной, ненавязчивой, еда – превосходной. Подали прозрачное дымящееся консоме, затем отварную лососину в сметанном соусе. После лососины – жареных каплунов и запеченную телятину, а в качестве гарнира – картофель, зеленый горошек и шпинат под голландским соусом.
Франческа едва притронулась к еде, дрожа всем телом от волнения.
Алекс парировал почти все обращенные к ней вопросы.
– Моя невестка еще не оправилась после смерти мужа. Это ее первый званый обед, и она, естественно, нервничает.
Он многозначительно посмотрел на нее, и она кивнула. Но еще не время... еще не время...
– Это так трудно, – пробормотала Хайла Иденбридж. и ее бриллианты сверкнули в мягком свете свечей.
– Моя дорогая, просто не представляю, как вы это пережили, – вступила в разговор Соланж Крукенден, она была немного старше Хайлы и не так броско одета.
Джудит, сидевшая на другом конце стола, испепеляла Франческу взглядом.
– Господь не посылает нам испытаний, которые мы не в силах вынести, – напыщенно заявил Маркус. – Ну, где же десерт?
– Я вас покину ненадолго? – пробормотала Франческа дрожащим голосом.
– Конечно, моя дорогая. – Это снова заговорил Маркус, и Алекс не возразил, лишь проводил Франческу пристальным взглядом, когда она выходила из зала.
Все, игра началась, пути назад нет.
Франческа проскользнула в соседнюю комнату, где было устроено нечто вроде алтаря Уильяму – на черном бархате стояла его фотография в золотой рамке, и по обе стороны от нее горели свечи.
В комнате больше ничего не было. На балконе, ведущем в обеденный зал, играли музыканты. Заранее было решено, что сигналом для нее будет смена темпа и характера музыки. Перед этим подадут десерт из клубники, и тогда Алекс «вдруг» заметит, что она слишком долго не возвращается. Он попросит джентльменов пойти вместе с ним, посмотреть, что случилось с Сарой. Это будет сигналом для музыкантов сменить мелодию, и она начнет танцевать.
Все это он спланировал накануне вечером. Помимо самого танца было еще два важных момента: она должна была снять туфли и чулки, а во время танца разорвать платье и обнажить грудь.
Тут уж, разумеется, всем будет не до ее искусства.
Франческа стояла босиком, сжав руки с сильно бьющимся сердцем, и все ждала и ждала смены мелодии.
Свечи мерцали, увеличивая ее тень; музыка доносилась откуда-то издалека.
Она задыхалась, трепетала от страха... и чувствовала свою силу.
– Где же Сара? – раздался голос Хайлы Иденбридж, и Франческа подумала, что ничего лучшего и нельзя было придумать, получалось, что не Алекс заметил ее отсутствие, а кто-то из гостей.