Вот уже четвертый день кряду он сидел в коттедже, никого не принимая и никуда не выезжая. Первые недели российского кризиса, как он и предугадывал, породили настоящий информационный ураган. Сообщения выглядели отрывочными, запутанными, противоречивыми, и бывший глава совсекретной структуры проводил перед монитором компьютера по десять — двенадцать часов в сутки, сопоставляя, анализируя и размышляя. Любая отрывочная информация сама по себе ничего не стоит; информация становится ценной только тогда, когда она систематизирована; так беспорядочная с первого взгляда мозаичная россыпь складывается в умелых руках в цельную картинку.
Картина первых дней неприятно впечатляла: главной проблемой России вновь становилась организованная преступность. Ни крах реформ, ни обвал рубля, ни даже отсутствие четкой программы выхода из кризиса не шли ни в какое сравнение с тем, что ожидало страну в недалеком будущем.
Как можно реформировать экономику, если она насквозь криминальна? Какой смысл поддерживать падающий рубль, выбрасывая на валютный рынок новые миллионы долларов, с трудом полученных от международных кредитных организаций, если завтра или послезавтра доллары эти, отмытые через мафиозные структуры, осядут в зарубежных банках? И о какой антикризисной программе можно говорить в государстве, где коррумпированы все или почти все?
Перед Россией замаячил очередной передел собственности наверняка более кровавый и беспардонный, чем тот, что сопутствовал приватизации. Перспектива вырисовывалась предельно мрачная. Не вызывало сомнений, что мафиози серьезного уровня наверняка развяжут новый виток гангстерских войн, а бандиты рангом поменьше, не желая лишаться прежних доходов, примутся за старое ремесло, с которого и начинали: выбивание долгов, заказные убийства, похищения с целью выкупа и примитивное вымогательство.
На МВД надежды мало — ни для кого не секрет, что в милиции прогнило все, что только могло прогнить. На ФСБ также не стоит рассчитывать — рыцари плаща и кинжала, прельстившись долларами олигархов, в очередной раз погрязли в сомнительных и мелочных политических интригах.
А крайним, как и обычно, окажется среднестатистический российский гражданин; неспособность властей обуздать разгул преступности окончательно подорвет в его глазах и без того шаткий авторитет государства…
Есть ли из сложившейся ситуации хоть какой-то разумный и приемлемый выход?
Пружинисто поднявшись из-за стола. Прокурор неторопливо подошел к камину, подбросил в пылающее жерло очага несколько сосновых чурок, поправил кочергой тлеющие головешки и, взяв с каминной полки ключ, вставил его в заводное отверстие часов, прокрутил несколько раз.