– Почему ты так уверен, что это Окслейд? Докажи мне.
Гиллиам пожал плечами, словно удивляясь вопросу Николь.
– Потому что он делает именно то, что делал бы я, если бы хотел погубить человека, забрать его жену и отнять дом.
Нахмурившись, Николь посмотрела на Гиллиама.
– Но если ты так уверен, почему не пойдешь прямо к де Окслейду и не вызовешь его? Мы давно живем в какой-то мучительной неопределенности. Надо наконец поставить точку!
Он покрутил пальцем у ее виска.
– Моя милая женушка. Ты рассуждаешь слишком прямолинейно. Давай-ка я попробую тебе объяснить. Допустим, я де Окслейд, а твой отец еще жив. Допустим также, что мы с ним однажды встретились на дороге и поругались Потом я бы предупредил твоего отца, что намерен украсть у него Эшби. Через несколько дней пропадает несколько овец. Потом еще несколько. Поля затоптаны. Дома разрушены. И так далее. Я не оставляю никаких следов, но ты помнишь мои слова и веришь, что я делаю то, чем грозил. Скажи теперь, если де Окслейд считает, что я должен вести себя, как твой отец, как поступил бы Джон Эшби?
– Ответ прост. Отец взял бы оружие, поскакал бы к де Окслейду и вызвал бы того на честный бой, как положено мужчине, – сказала Николь, а потом, тихо охнула, все поняв.
– Ну вот, догадалась наконец? Смотри, допустим, я отправился к де Окслейду. Наш сосед может открыто на меня напасть, подогреваемый тем, что я ему нанес оскорбление – ведь нет никаких доказательств, что все происшедшее дело его рук. Поскольку у де Окслейда гораздо больше людей, чем у меня, нет уверенности, что я не умру в бою от его меча. В этом случае я выгляжу молодым и горячим рыцарем, перешедшим все границы дозволенного. В Грейстене наш сосед намекнул моему брату, что ни ты ему больше не нужна, ни Эшби. Таким образом, сделав меня виновником распри, де Окслейд надеется избежать враждебных действий со стороны Рэналфа. Он намерен получить тебя и твою землю после моей смерти.
– Если это так, почему сейчас он прекратил набеги, а я до сих пор твоя жена? И останусь ею всю свою жизнь!
– Я думаю, это из-за приближающейся посевной. Зачем ему вредить полям, которые он считает своими? И скорее всего он разрабатывает новую стратегию, которая поможет ему привести меня к гибели. – Гиллиам смотрел вдаль, но мыслями был далеко от окружавшего их пейзажа: он снова и снова прокручивал в голове разные варианты развития событий.
Николь смотрела на мужа, и ее сердце нестерпимо ныло. На секунду она представила свою жизнь без Гиллиама, и ей стало дурно. Она решительно взяла его руку.
– Мне будет оскорбительно, если ты начнешь беспокоиться обо мне, как о ребенке, – сказал Гиллиам, глядя на нее. В голосе его слышался горький смех. – Это женские штучки, моя дорогая. Не надо.