…Они ели плоские устрицы «акрашон», и Артур, который оказался настоящим гурманом, учил Киру правильно обращаться с деликатесом: поворачивать устрицу выпуклой стороной к тарелке и только потом открывать специальной вилкой. Затем этой же вилкой надо было удалить несъедобную часть, так называемое устричное место. А потом, сбрызнув моллюска лимонным соком, съесть его, после чего выпить сок, образовавшийся в углублении раковины, или просто высосать устричный мускул из раковины вместе с соком.
И было шампанское — настоящая «Вдова Клико»! — которое кипело в бокалах. На хрустальных стенках играли всеми цветами радуги огни ресторана. А когда шампанское кончилось, по настоянию Артура стали пить розовое Кот де Прованс — лучшее вино на Лазурном берегу.
Кира была почти счастлива и немного пьяна.
— Пойдем танцевать, — рассмеялась она, прикладывая к пылающей щеке прохладный бокал.
Артур поднял брови, продолжая жевать лепешку из нутовой муки.
— Пойдем! У меня сегодня бал…
— Бал?
— Да! — Она вспомнила, что завтра ей улетать обратно в Москву, а через неделю склоняться в три погибели на тетишурином огороде.
Кира нервно рассмеялась:
— Сегодня — бал, а завтра в двенадцать часов Золушка опять превратится в замарашку!
Не прибедняйся, — фыркнул Артур, — такой бабец отдыхает одна на лучшем курорте! — представляю, сколько денег дает тебе… кто? Папаша; наверное?
™ Не хами, — погрозила ему Кира. — Пойдем танцевать?
~ — Ну… пошли. Только ты сначала расплатись. — («С этими богатыми неврастеничками лучше соблюдать предосторожность!»)
Кира щелкнула замочком расшитой стразами сумочки (она прилагалась к платью и была очень кстати), вынула несколько купюр, небрежно бросила их на стол:
— Пошли!
Отбросив салфетку, Артур легко поднялся с места и на подходе к эстраде, где медленно кружилось несколько пар, галантно подхватил свою партнершу. Кира с опозданием вспомнила, что совсем не умеет танцевать (если не считать за танцы неловкие топтания на танцплощадке ЦП КО в далекой юности), но молодой человек и здесь оказался на высоте: он уверенно вел Киру сквозь все коварные ритмы вальсов и фокстротов, его сильная рука поддерживала ее за талию… Жемчужный шлейф взлетал, разноцветные огни кружились, превращаясь в цветную волшебную цепь, и музыка пела, пела Кире о том, что все-все будет хорошо…
— Передохнем? — шепнул ей на ухо Артур. Он нисколько не устал, даже не запыхался, но видел, как в изгибе шеи у Киры бьется синяя жилка и неровно вздымается высокая грудь. Она остановилась, приложив ладонь к вырезу платья.
— Пожалуй! Только недолго, хорошо? — Музыки было еще так много, и она так манила!