— Я полагала, что красный цвет подойдет для ежегодного бала цветущей вишни леди Дженнер.
— Цветы вишни белого цвета.
— Да, но плоды вишни красные.
— Что ж, твое платье определенно красного цвета. Этот оттенок очень…
Привлекателен? Пикантен?
— Дерзок, — закончил фразу Сидни. — Да, в общем, ты всегда демонстрируешь дерзкие платья.
Дерзость не очень приветствовалась Сидни:
— Тебе оно не понравилось, — пробормотала Кэтрин.
— Я этого не говорил. Я подумал, что этот цвет будет великолепно подходить для моей героини Серены в «Прекрасной куртизанке».
Кэтрин удивленно посмотрела на Сидни:
— Куртизанки? Девушки настолько ослепительной, что она способна смутить короля?
Сидни растерянно посмотрел на нее:
— О нет… Я не это имел в виду… Я лишь подразумевал…
— Что волосы у Серены такие же рыжие, как и у меня? — Кэтрин чувствовала себя все более уязвленной. — Значит, ты считаешь меня несдержанной и…
— Нет, нет, речь идет всего лишь о твоем платье! — Сидни побледнел. — Только о цвете платья. Проклятие, Кит, ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Оно ярко-красное, разве не так? И с этим золотистым шарфом… одним словом, оно привлекает внимание. Особенно когда ты носишь его с этим украшением в эмалированной оправе.
— Я не могу себе позволить натуральные драгоценности, Сидни. По крайней мере до того момента, когда мы поженимся.
Сидни проигнорировал намек.
— Но молодые незамужние леди обычно не одеваются так броско. Они носят жемчужные украшения и белые платья…
— При моей фигуре и с моими волосами это сделает меня похожей на свечку. У моих волос яркий, или, как ты это называешь — дерзкий, оттенок, и если по этой причине я более заметна, то должна дать возможность людям на что-то посмотреть.
— Ты можешь попробовать надеть шляпу, — предложил Сидни. — Я слышал, они сейчас в моде.
— Я не собираюсь носить шляпу, не собираюсь отказываться от украшений и носить платья, которые мне определенно не идут, — с чувством уязвленной гордости проговорила Кэтрин.
На лице Сидни отразилась тревога: он страшно не любил спорить.
— Разумеется. — Его голос сделался воркующим. — Знаешь, ты выглядишь замечательно. Ты — моя муза, вдохновляющая меня в написании стихов.
И еще порождающая мысли о самых бесстыдных персонажах. Вот и конец ее надеждам на то, что платье позволит Сидни оценить ее как женщину. Неужели он не способен увидеть, что она более не девчонка-сорванец, каковой была в детстве? Он никогда даже не пытался поцеловать ее. Он разговаривал с ней как жених, однако вел себя как обыкновенный друг. Хотя Кэтрин хотелось бы выйти замуж задруга. Было бы так приятно, если бы он обнял ее и…