На лице Сидни появилось упрямое выражение.
— Мама не может понять, к чему такая поспешность в подобных вещах. Почему мы не можем подождать до тех пор, пока она не выздоровеет.
Кэтрин постаралась сдержать подступающий гнев. Держится своего курса, как бы сказал Алек. Он был определенно прав — Сидни никогда не ослушается матери, если его серьезно к этому не подтолкнуть.
— В таком случае ты должен ей объяснить все потолковей. Потому что через две недели…
— Хорошо/хорошо, — промямлил Сидни, — но почему ты не можешь… ну… проводить время со мной, пока мы ожидаем а не с этим дьяволом Айверсли?
— Я не знаю, почему ты называешь лорда Айверсли дьяволом. — Кэтрин с подчеркнутым спокойствием стала натягивать на руку перчатку. — Он вполне любезен со мной.
Сидни торопливо схватил ее за руку:
— Этот человек — негодяй, каких мало. И если ты думаешь, что его интересует женитьба…
— Добрый день, мисс Меривейл, — донесся с порога громкий и уверенный голос.
Подняв глаза, Кэтрин увидела, что Алек смотрит на них, и быстро выдернула руку из ладони Сидни. Граф сурово посмотрел на Сидни, затем устремил задумчивый и пристальный взгляд на Кэтрин. Она почувствовала, как внезапно у нее пересохло в горле. Когда граф внимательно осмотрел наряд Кэтрин, она нервно сглотнула, внезапно осознав, что ее любимый костюм для верховой езды изрядно поношен и вышел из моды.
Но если судить по восхищенному блеску в глазах графа, он не нашел никаких недостатков в ее наряде.
— Вы выглядите великолепно сегодня. Этот цвет вам очень к лицу.
— Благодарю вас, лорд Айверсли. Очень мило, что вы это заметили. — Кэтрин стрельнула глазами в сторону Сидни. — Некоторые мужчины не одобряют мой выбор цвета.
Сидни вспыхнул:
— Вероятно, другие мужчины заняты более важными делами, чем льстить дамам.
Стоявшая за спиной Алека миссис Меривейл сурово посмотрела на Кэтрин, затем на Сидни.
— Важными делами? Надеюсь, вы сейчас говорите не о поэзии. Мода гораздо важнее каких-то дурацких стихов.
Сидни пристально посмотрел Кэтрин в лицо:
— Надеюсь, ты так не думаешь, Кит?
— Разумеется, нет. Однако боюсь, что это ничего не изменит. — Кэтрин одарила Алека сияющей улыбкой. — Я только что объяснила сэру Сидни, что сегодня не могу посетить клуб любителей поэзии.
— Я буду чувствовать себя потерянным без тебя, — проговорил Сидни, напрочь игнорируя Алека. — И людям покажется странным, что я посвящаю поэму самой главной женщине в моей жизни, а она не соизволила прийти.
— Ты хочешь сказать, что твоей мамы там не будет? — сладким голосом спросила Кэтрин.
Выражение боли, отразившееся на лице Сидни, заставило ее прикусить язык и мысленно обругать себя.