Лукас обернулся и, следуя ее взгляду, в одном из верхних окон дома заметил дуэнью, которая сидела за письменным столом и, кажется, что-то писала, но в эту минуту смотрела прямо на них. Вряд ли сейчас возможно поцеловать Амелию и таким образом добиться ее доверия и откровенности.
Лукас поспешил застегнуть сюртук.
– Полагаю, что расстегивать сюртук в приличном обществе тоже нельзя.
– Ни в коем случае. – Амелия двинулась дальше по дорожке. – Так же, как и снимать его.
Лукас догнал ее и пошел рядом.
– Даже в карточной комнате?
– Нельзя, если в комнате присутствуют дамы. – Амелия подняла на него глаза. – Вы играете в карты?
– Иногда случается. Но я никогда не проигрывал, если вас занимает именно эта сторона дела.
– Вам, наверное, часто приходилось сталкиваться с шулерами.
Странное замечание. Лукас повернул голову и встретил пристальный взгляд Амелии.
– Не так уж часто. А что?
Она, как ему показалось, почувствовала некоторое облегчение.
– Ничего, я спросила из чистого любопытства, не более.
– Вы считаете, что американцы склонны мошенничать в карточной игре?
– Право же, сэр, – запротестовала Амелия, – не стоит относиться к любому совершенно невинному замечанию как к попытке очернить ваших соотечественников.
– Разве я это делаю?
– Да, как, например, на вчерашнем балу. Военные были просто ошарашены.
– С моей точки зрения, они не вправе судить о тех сражениях, в которых не участвовали.
– А вы не вправе употреблять столь сильные выражения. Лукас воздержался от желания ответить резкостью.
– Простите, мэм. Я полжизни провел среди солдат и, случается, забываю, как должно вести себя в обществе леди.
Амелия наклонила голову:
– Я прощу вас, если вы измените свое поведение. Лукас усмехнулся. Изменить поведение по отношению к англичанке? Вряд ли такое случится – разве что луна рухнет в Атлантический океан.
– Не знаю, что говорила вам об американцах ваша мачеха, но у нас Никто не поднимает шум, если мужчина позволит себе иной раз употребить крепкое выражение.
Это было не совсем правдой, но Уинтер намеревался вернуть разговор в прежнее русло.
– Долли о таком не упоминала. Уинтер пошел на риск:
– Кирквуд утверждает, что ее родители были англичанами, а не американцами.
Амелия ускорила шаги.
– Да, и они эмигрировали в вашу страну до ее рождения. Это совпадало со сведениями Уинтера о Дороти Фрайер.
– Где же она росла?
– Не имею представления, – беззаботно ответила Амелия. – Долли редко говорит о своей жизни в Штатах. Это напоминает ей о ее покойном муже, которого она очень любила.
– А кем он был? – В ответ на ее недоуменно поднятые брови Лукас добавил: – Может быть, я его знаю.