Спустя несколько минут Лукас глянул на карету. Лорд Помрой все еще наблюдал за ним, но вид у него был явно озабоченный. Когда их взгляды встретились, Лукас слегка приподнял шляпу. Генерал нахмурился.
«Ну давай, ты, старый ублюдок, – мысленно обратился к нему Лукас. – Я тебя вызываю. Вылезай из своей проклятой кареты, и мы с тобой разберемся прямо сейчас». Измолотить в кровавое месиво английского генерала – что может быть лучше?
Однако, вдосталь наглядевшись на Лукаса, генерал отвернулся от окна.
Скрежеща зубами, Уинтер продолжал точить кинжал. Вжик, вжик, вжик, вжик – вытер. Эти движения помогали успокоиться, сохранить выдержку, ибо Лукасу до смерти хотелось воткнуть лезвие Помрою между ребер.
И не только потому, что Помрой был англичанином и даже генералом. Лукас твердил себе, что причина иная: штучки Помроя осложняли его собственные планы. В глубине души Уинтер знал, что это ложь: ему была невыносима мысль о том, что за Амелией может увиваться другой мужчина, пусть даже такой разъевшийся военный жеребец, как Помрой.
Он гнал от себя эту неприятную правду, стараясь полностью сосредоточиться на своем занятии. Вжик, вжик, вжик, вжик – вытер, вжик, вжик, вжик, вжик – вытер.
Он продолжил точить кинжал и после того, как экипаж лорда Помроя наконец-то сдвинулся с места и скрылся в вечернем сумраке.
Дорогая Шарлотта,
наконец-то я получил сведения о майоре Уинтере, которых Вы ждали. Этим подробным отчетом я обязан моему приятелю из Управления флота.
Ваш готовый к услугам кузен
Майкл.
– Быть может, нам перенести саркофаг в холл, миледи?
Амелия почти не слушала лакея. Еще неделю назад она воспротивилась бы самой мысли куда-то перенести ее гордость и радость из гостиной, которую папа и Долли позволили ей обставить по собственному вкусу. Неделю назад ее приводила в восторг возможность показать своим однокашницам новую обстановку в египетском стиле.
Неделю назад она была не знакома с Лукасом.
Два дня, прошедшие со времени их поездки на шебеку, мысли Амелии были заняты только им и Долли. Она уговорила миссис Харрис не писать папе об «ухаживании», пока события не получат дальнейшего развития, но как долго ей удастся удерживать дуэнью от этого?
Теперь, когда они с миссис Харрис готовили гостиную к предстоящему приему, Амелия перебирала в уме все, что когда-то слышала от Долли: каждую крупицу информации, каждое упоминание о ее прошлом, каждый отклик мачехи на какое-то замечание.
Когда с пола убирали простые шерстяные половики, она вспомнила, как удивилась Долли, впервые увидев, что дорогой аксминстерский ковер Амелия для сохранности накрывает байковым полотнищем. Когда дворецкий достал драгоценный веджвудский сервиз цвета черного базальта, чтобы заменить им на столе повседневный, мачеха тоже была немало удивлена тем, что в доме может быть более одного чайного сервиза.