– Это переходит всякие границы, – заявила Имоджин, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно четче и повелительнее.
Она находилась наедине с Мейном в гостинице «Леса и рога». Они ехали целый День, едва успев освежиться и переодеться перед поздним ужином. Сразу после этого Гризелда отвела Джоузи в постель, оставив Имоджин с Мейном в обществе друг друга.
Однако сия довольно поразительная близость, казалось, ускользнула от внимания Мейна. Последний час он сидел перед камином, с головой погрузившись в чтение увлекательной книги о поводьях и уздечках, которую он обнаружил в углу.
– Что переходит всякие границы? – спросил он, даже не поднимая глаз.
– Ваше безразличие ко мне.
Она наконец завладела его вниманием – Мейн поднял глаза.
Имоджин намеревалась быть обольстительной, как только он перестанет читать свою скучную книгу. Она намеревалась танцующей походкой пересечь комнату, примоститься на краешке подлокотника его кресла и, подольстившись к нему, вынудить его позволить себе в отношении нее некоторые вольности, или пофлиртовать с ней, или сделать что-нибудь такое, отчего она почувствовала бы себя прекрасной, желанной леди.
Вместо этого она с ужасом услышала свой надтреснутый голос, который сказал:
– Должно быть, вы меня презираете. Мейн отложил книгу в сторону.
– Вы напрашиваетесь на поцелуй?
Слова сорвались с ее губ, прежде чем она успела остановить их:
– Как вы можете воротить от меня нос, когда последние десять лет вы отвечали согласием на каждое полученное приглашение?
Она сидела против него: волосы ее блестели в свете от камина, розового оттенка платье с низким вырезом гармонировало с ее нежной розоватой кожей.
– Я не хочу ложиться с вами в постель.
Он увидел, как ее плечи слегка напряглись, и ощутил приступ вины.
– Почему?
– Считайте, дело в моем возрасте.
– Вам не так уж много лет. Разве вы не находите… – Она замялась, и Мейн увидел, как она сглотнула. – Разве вы не находите меня красивой?
Имоджин была права: он всегда отличался широтой вкусов, а она была красива и доступна одновременно.
– Все дело в моей неспособности вызвать в себе какие-либо чувства, а отнюдь не в вас.
Она застыла.
– Вы страдаете половым бессилием?
Секунду Мейн поиграл с этой мыслью. Позволить ей пустить слух о том, что его мужское отличие превратилось в сморщенный стручок… но нет. Вместо этого он встал, подошел к ней и с сокрушительной силой впился в ее губы. Они были сочными, пухлыми и имели привкус слез и гнева. Тело никогда не подводило его, даже после двух бутылок бренди; не подвело оно его и сейчас. Он отстранился от нее, взял ее руку и нарочно прижал ее к переду своих брюк.