– Сейчас же, – прибавил он.
– Мисс Эссекс, – сказал дворецкий, – пока еще не видела той газеты, милорд.
Эван улыбнулся.
– Тем лучше, – ответил он. – В таком случае могу ли я рассчитывать на то, что вы пригласите ее в эту комнату, не открывая ей глаз на существование этой непристойной статьи?
Дворецкий, казалось, навострил уши, прислушиваясь к тому, что происходит наверху, но Эван ничего не услышал.
– Леди Гризелда, возможно, уже осведомила юную леди, – наконец сказал он. – Я выясню, так ли это. Может статься, мисс Эссекс присоединится к вам. Со своей дуэньей, разумеется.
Эван схватил дворецкого за руку:
– Без дуэньи.
Глаза дворецкого расширились.
– Для этого уже слишком поздно, – бодро молвил Эван, что, вероятно, подтвердило самые худшие мысли дворецкого об Аннабел, но тут уже ничего нельзя было поделать.
Дворецкий ушел, а Эван уселся и принялся думать о земных вещах, вроде вдовьей доли наследства и дающей всходы пшенице, и – в этой связи – о том, как невероятно приятно иметь в кармане разрешение на венчание, выданное епископом Кентерберийским, зная, что вся эта затея с охотой на невест уже подходит к завершению.
Аннабел вошла в дверь, ведущую в гостиную, двадцать минут спустя, прекрасно сознавая, что творится что-то ужасно неладное. Начать с того, что истерический припадок Гризелды был слышен во всем доме. Кроме того, она слышала, что Рейф тоже вопит. В те редкие случаи, когда Рейф поднимался раньше полудня, он определенно никогда не повышал голоса. Следовательно, что бы ни стряслось, это что-то было достаточно важным, чтобы перевесить головную боль Рейфа.
Каким-то образом их вчерашнее приключение всплыло на поверхность. Возможно, все они опозорены. Или, быть может, опозорена только она одна, после того как ее обнаружили в номере отеля с полураздетым шотландским графом.
Когда Аннабел передали, что Ардмор ожидает ее внизу, она сидела за туалетным столиком, собираясь с духом, чтобы пойти и узнать, что она более не может притязать на то, чтобы стать женой добропорядочного англичанина.
Ардмор хотел увидеться с ней. Не с ее опекуном, а с ней.
Многие-многие годы она провела в мечтах о том, как выберется из Шотландии. Как оставит позади нищету и позор и приедет в Лондон, где встретит мужчину, который до конца жизни будет одевать ее в шелка. Мужчину с внушительным состоянием, который не имеет никакого отношения к лошадям. Вот и все, о чем она мечтала.
Но похоже, она хотела слишком многого.
Она ощутила оцепенение во всех членах. Несомненно, она сможет это пережить. Может статься, граф не все свои деньги спустил на конюшни. В конце концов, наскреб же он денег, чтобы приехать за женой в Лондон. У их отца никогда не было возможности вывезти их в свет во время сезона.