– А как же Удовольствие Миледи? – спросил он, приподняв ее подбородок.
– А, Удовольствие Миледи… У меня есть лошадь. Но у меня нет приданого. Нет настоящего приданого.
– Мы обойдемся без него, – ответил он. Это должно было быть сказано.
– Мне искренне жаль, что мы с сестрой толкнули вас на этот путь, – промолвила она, положив руку ему на рукав. – Если бы не мы, то вы бы нашли себе юную леди с внушительным приданым. Наследницу. Мы разрушили ваши надежды.
– Но я попросил вас выйти за меня замуж еще до того, как все это произошло, – напомнил ей он.
У него и в самом деле были удивительные глаза, особенно когда он улыбался. Глаза его улыбались больше, чем губы.
– Вы думали, что я наследница, – подчеркнула она.
– Нет, у меня и в мыслях такого не было. Мне просто понравилось ваше лицо. Ваши волосы и ваши глаза.
Аннабел подумала о том, что в тот вечер она была одета в платье, которое стоило больше, чем годовой доход батрака, а уши и шею ее украшал жемчуг – подарок Рейфа.
Но Эван заговорил первым:
– Я слышу разговоры о приданом с того самого дня, как очутился в этом городе. Поверьте, существуют вещи, которые значат для меня гораздо больше…
– Я знаю, – перебила его она. – Первое – это чтобы ваша жена была шотландкой.
– И второе – чтобы она была шотландкой, – сказал он, и глаза его снова заулыбались, отчего на зеленом фоне засияли золотистые искорки. – Но то была просто шутка. Если бы я твердо решил жениться на девушке из Шотландии, то я бы не приехал в эту страну. И если бы вы были англичанкой… – он приподнял ее подбородок кончиком пальца, – то я все равно стоял бы там, где стою.
Тут его голова склонилась к ней, и его теплые губы неожиданно приникли к ее устам.
Аннабел была несчастна. Она готова была кричать от разочарования и ярости из-за всего этого, разразиться слезами от несправедливости, рыдать из-за утраты всех своих мечтаний о будущей жизни… и тем не менее в нежном касании губ Эвана было что-то безмерно успокаивающее. Руки его обвили ее стан, и на мгновение она почувствовала себя так, словно… словно… ей не нужно было думать ни о чем другом. Губы его дурманили ее разум, ласкали ее, словно прося о чем-то.
Вздохнув, она прильнула к нему… всего на миг. Утешительный миг. И объятия его стали еще крепче, словно она действительно была укрыта от всего мира, спасенная рыцарем в блестящих доспехах, который сейчас подхватит ее на руки, посадит на своего коня и увезет в свой замок. Она снова вздохнула, вспомнив о своих давних грезах…
И он воспользовался ее вздохом, незаметно проникнув в ее рот, и внезапно поцелуй их превратился в нечто совершенно иного рода. Повинуясь порыву, Аннабел обвила рукой его шею. Руки Эвана еще крепче сомкнулись на ее спине, и внезапно она ощутила мощный напор его тела, прижимавшегося к ней.