Разумеется, он получил причитающиеся ему поцелуи. Один – за закрытой дверью столовой, как раз перед тем как дочь хозяина внесла второе блюдо. Другой – на лестничной площадке, когда они услышали вежливые голоса, доносившиеся снизу из вестибюля, и Эван решил, что им не следует спускаться вниз прямо сейчас. А третий – у дверей их комнаты.
Итого оставалось два поцелуя.
И они остались вдвоем.
Он спустился вниз, покуда Элси помогала Аннабел подготовиться ко сну. Переодевшись, она юркнула в кровать и замерла в ожидании. Приблизительно через полчаса в комнату неспешной походкой вошел Эван, и теперь от него исходил такой же резкий, яблочный запах сидра, как и от хозяина гостиницы.
– Этот малый делает отличный сидр, – сообщил ей он.
– Хорошо, что здесь нет Рейфа, – сказала она просто для того, чтобы поддержать разговор.
У него был такой вид, словно он не может вспомнить, кто такой Рейф.
– Ты намерена спать в этом лоскутке шелка? – спросил он тихим, низким голосом.
Аннабел опустила глаза и оглядела себя. На ней была французская ночная сорочка из бледно-розового шелка цвета нежнейших весенних роз. Ему ведь наверняка прежде доводилось видеть модные ночные сорочки? Она натянула простыню чуть повыше – почти до грудей. В конце концов, кровать была большой.
– Ну да, – ответила она. – Эту сорочку мне подарила на свадьбу Тесс.
– Я выйду через вон ту дверь в гардеробную, – твердо сказал Эван, – а ты, девочка моя, переоденься-ка во что-нибудь хлопчатобумажное и доходящее тебе до самых ушей. Иначе нам не дотянуть вместе до утра. Мне придется выпрыгнуть в окно и бежать к конюшням, а это вызовет больше толков, чем наша свадьба и все с нею связанное.
Ардмор затворил за собой дверь, и Аннабел просто ухмыльнулась, глядя в потолок. Через секунду он просунул голову в дверь и прорычал:
– Я тебя предупредил.
Поэтому она выскользнула из кровати и встала, уловив потрясение в его глазах, увидела, как они потемнели и в них появился звериный голод. Аннабел знала, что у нее красивая фигура – с мужской точки зрения. Она всегда считала ее своим личным приданым, каковое она имела предложить в обмен на мужчину, могущего обеспечить ей безбедное существование. Но теперь округлости ее грудей вызывали у нее совершенно иное ощущение, мерилом которому служило хриплое дыхание Звана и то, как он застыл в дверях, точно истукан. Шелк сорочки на мгновение запутался у нее между ног, и он закрыл глаза. Словно ему стало больно. Аннабел едва не рассмеялась от удовольствия.
Ардмор нащупал позади себя щеколду и вышел, не проронив ни слова. К счастью, в ее дорожном сундуке сверху лежала накрахмаленная и отглаженная хлопчатобумажная ночная сорочка. Она сняла с себя шелк и натянула на себя сорочку из хлопка. Та колоколом вздулась вокруг ее ног, словно паруса корабля, когда она бегом бросилась обратно в кровать.