Он взялся за пояс, и во рту у нее пересохло. Она в последний раз попыталась запротестовать.
— Я не должна… — Но мысленно Эсма уже решилась. Каждая частица ее тела уговаривала принять этот дар судьбы. — Может, вам удобнее присоединиться ко мне в моей комнате?
— Думаю, нет. Мне будет неприятна мысль о том, что вы могли спать в этой постели с другим мужчиной. Глупое объяснение, но я чувствую себя именно так.
Она хотела возразить и передумала. Его совершенно не касается, что она много лет не приглашала в свою постель мужчину, и уж тем более во время пребывания у леди Троубридж. В следующий момент маркиз стоял перед ней обнаженный.
— Не собираетесь ли вы раздеться?
Эсма чуть не расхохоталась. Это было самое невероятное соблазнение, в котором она участвовала.
— Не желаете принять на себя роль моей горничной?
Когда он подошел, Эсма почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо. Он был так естествен в своей наготе, так уверен.
— Вас не беспокоит то обстоятельство, что вы делаете это в первый раз? — с некоторым любопытством спросила она.
Он перестал расстегивать ей платье.
— Нет. Если этот процесс несложен для большинства мужчин, почему я должен стать исключением? Действие не требует от меня чего-то невозможного. — Он едва заметно улыбнулся. — Я считаюсь очень недурным спортсменом, Эсма. Думаю, я вас не подведу.
Он нежно поцеловал ее шею, и на мгновение она почувствовала, как его язык прикоснулся к коже. Часть ее рассудка, еще не усыпленная желанием, отметила его неслыханное высокомерие. Неужели он так уверен во всем, что делает в жизни?
Она аккуратно сложила одежду на стул и повернулась к нему. Эсма, большая поклонница французского белья, не уступала сейчас парижской куртизанке. Ее сорочка представляла собой лишь несколько полосок кружев. Глаза у него потемнели.
— Вы прекрасны.
Она повернулась и направилась к кушетке. Затем вынула шпильки из волос и, когда они упали ей на спину, протянула ему руку.
— Желаете ко мне присоединиться, милорд?
Эсма дрожала от возбуждения и замешательства. Она никогда еще не занималась любовью в общественном месте, но правильного маркиза это, похоже, не волновало.
Сняв с нее остатки одежды, Себастьян какое-то время просто смотрел на ее обнаженное тело.
— Вы самая красивая женщина, Эсма. Прекраснее вас я никого еще не видел.
Он наконец обнял ее и, обхватив руками за бедра, прижал к своему телу. «Это самый опасный из всех моих поступков, — думала Эсма. — Но глаза у него голубые, словно безоблачное небо».
В этот момент в дверь постучал слуга, желающий погасить на ночь огонь. Себастьян обругал его.