— Он не тряпка. Вовсе нет.
— А я никогда так и не думала. Можно сказать, он унаследовал семейный ум. Как и ты, дорогая, — лояльно прибавила мать.
Джина воздержалась от упоминания, что она не кровная родственница Гертонов. Да и после короткой встречи с мужем ей стало ясно, что условности не волнуют его.
— Я не против того, чтобы обсудить письмо с Кэмом. Мать кивнула:
— Нам может потребоваться какая-нибудь помощь. Хотя бы человек, который в случае необходимости передаст деньги шантажисту.
— Мне не нравится мысль платить за молчание.
— А мне не нравится мысль, что ты будешь отвергнута светом. Дураков надо ублажать, поэтому мы заплатим, чтобы ты могла выйти за Боннингтона, раз уж тебе этого хочется. Но потом мы больше не заплатим даже медного гроша. Поскольку мне плевать на то, что думает автор письма, а свет никогда не изгонит жену очень рогатого маркиза. Тем не менее нам лучше не тянуть со свадьбой после твоего развода.
— Себастьян уже получив специальное разрешение.
— Превосходно. Я оставлю тебе записку, дорогая, чтобы ты могла показать ее мужу. Поговори с ним, и как можно скорее. Да, и еще… Полагаю, я не должна тебя спрашивать… но ведь ты избавилась от этого ужасного маленького учителя, не так ли?
— Нет.
— Нет? — повысила голос леди Кренборн. — В своей записке, отправленной сразу же после той скандальной новости в газете, я велела немедленно избавиться от него!
Именно в такие моменты Джина вспоминала, что леди Кренборн и отец Кэма были детьми одних родителей.
— Я не могу этого сделать, мама. Он служащий моего мужа…
— Не понимаю, зачем тебе понадобилось везти его к леди Троубридж, — заявила мать. — Такого ужасного, маленького…
— Он совсем не ужасный. Просто неловкий.
— Что-то в нем очень странное. Не могу понять, отчего ты не оставила его в поместье, раз уж не можешь уволить.
— Он хотел поехать.
— Он хотел? Он хотел поехать! — Голос леди Кренборн поднялся до крика. — Ты считаешься с желанием слуги. Что еще он желает? Посетить Букингемский дворец? Неудивительно, что журнал «Тэтлер» ухватился за это!
— Мама!
— Гертоны не ведут себя как обыкновенная чернь! Мы не теряем собственного достоинства, не совершаем эксцентричных поступков, которые позволяют кому-то чернить твою добродетель. О чем ты думаешь, Эмброджина?
— Да, с моей стороны это было глупо. Я только сказала, что мне жаль пропускать наши занятия, и он выразил такс желание сопровождать меня, что я не смогла оставить его дома. Он совсем не надоедливый, мама. И я с удовольствием занимаюсь историей Италии.
— Он должен уехать, — зловеще произнесла леди Кренборн. — Я немедленно поговорю с твоим мужем. Если мы не увидимся за завтраком, тогда до свидания, дорогая.