И все же, разве не поэтому они с Джулией приехали сюда? Конечно, атмосфера и не могла быть такой, как в Лондоне. Мистер Колби говорил, что с молодыми девушками обращаются как с комнатными растениями и ничего не позволяют делать, напомнила себе Шарлотта. Вот так, должно быть, ведут себя дамы и джентльмены на настоящих балах, а не на балу дебютантки.
И она осмотрелась, пытаясь снова найти «Марию Антуанетту», но едва успела заметить, как та поднимается по лестнице. Очевидно, ей стало дурно, потому что казалось, что кавалер несет ее наверх в дамскую комнату.
Затем ее взгляд привлек к себе человек, стоявший на лестнице. Он прислонился к перилам, когда пышные юбки «Марии Антуанетты» задели его. Незнакомец был высокого роста, выше ее отца. В темно-зеленом домино, в то время как большинство мужчин были в черном. Он выглядел… Он выглядел высокомерным и властным, и очень красивым, насколько позволяла разглядеть его маска. У него были широкие плечи, а в волнистых черных волосах серебрилась седина.
В этот момент рядом с ним остановилась очень хорошенькая девушка в костюме Клеопатры. Казалось, они были знакомы: они смеялись, и он потрепал ее по щеке. Не сводя с них глаз, Шарлотта бессознательно дотронулась до своей щеки. Ей было видно, что у него черные глаза. Ей всегда говорили, что у нее такой вид, будто она постоянно задает себе какой-то вопрос. Совершенно другое впечатление производили его брови. Они придавали ему почти демонический вид — не по-детски капризный, как у викария Джулии, а по-настоящему зловещий. И вдруг что-то теплое разлилось в сердце молоденькой девушки, ибо впервые она увидела мужчину, с которым хотела бы… Что? Поцеловаться, решила она. Да, она бы хотела поцеловать его, со страстной дрожью подумала Джулия, несмотря на то что леди Сипперстайн не уставала повторять, что целовать можно только своего жениха, да и то лишь когда подписаны все бумаги.
Вдруг незнакомец, изящным жестом сбросив зеленое домино с одного плеча, направился вниз по лестнице, ведя смеющуюся «Клеопатру» в танцевальный зал. Шарлогга попыталась не упустить их из виду и даже поднялась на цыпочки, но людей было слишком много. Он своим ростом превосходил большинство мужчин, и временами ей удавалось заметить его серебристо-черные волосы. Сердце у нее громко стучало.
— О, ради Бога! — произнесла она вслух.
Чуть заметная улыбка появилась на ее лице. Она вела себя в точности как Джулия, влюбляясь в красивого мужчину, которого видела впервые. А он, вероятно, лакей. Но где же Джулия? После ее ухода оркестр сыграл уже два или три танца. В Шарлотте, потерявшей подругу, росло возмущение. Как могла Джулия оставить ее одну, когда зал полон людей, ведущих себя по меньшей мере распущенно? Вот хотя бы сейчас: какой-то толстый мужчина в поношенном домино целует свою партнершу, обняв за голые плечи, и они, кажется, даже не обращают внимания на шиканье и недовольство танцующих, наталкивающихся на них.