Шарлотте хотелось встряхнуть его: какой глупый и бессмысленный повод рисковать своей жизнью! Но по выражению лида любимого она видела, что Алекс верит в те глупости, которые говорит. Ее глаза наполнились слезами разочарования.
— Младшей сестре Люсьена всего тринадцать лет, — продолжал Алекс. — Я не могу оставить ее там, Шарлотта. Тот торговец, который ее взял, сам подвергся страшной опасности. Очевидно, он всем сказал, что это его племянница, но за выдачу аристократов независимо от их возраста предлагают очень большие деньги…
Плечи Шарлотты сотрясались от рыданий, и она спрятала лицо на груди Алекса.
— Почему не может поехать кто-нибудь другой? — со слезами воскликнула она, как веками вопрошали жены и матери, провожая мужчин, уходивших сражаться в далекие края.
— Потому что я так не похож на англичанина, — с иронией сказал Алекс. — И благодаря Марии знаю итальянский. Дорогая, я буду в полной безопасности, обещаю тебе. Я вернусь в Англию, прежде чем ты закончишь портрет этой костлявой судомойки.
— Но почему так внезапно? — Шарлотта отошла к окну и смотрела в темный сад. Она была безутешна.
Алекс подошел к ней и задернул портьеры.
— Нельзя терять времени.
Шарлотта понимала, что он имел в виду: тринадцатилетняя девочка… Он обхватил ее сзади, и Шарлотта прислонилась к мужу. Ее руки беспокойно теребили край бархатной портьеры.
— Я не понимаю, почему лорду Брексби нужно, чтобы именно ты ехал в Париж. Ведь Париж — самое опасное место!
— Это не так, дорогая, — в его глубоком густом голосе не слышалось беспокойства. — Итальянцы постоянно приезжают в Париж и уезжают из него, и меня не просят вывезти кого-либо из Парижа. Там я лишь должен забрать небольшой пакет. Это займет несколько часов, и если даже мою карету обыщут на обратном пути, я ничем не рискую: как тебе известно, французское правительство разрешает деловые взаимоотношения.
— Но я все равно не понимаю, почему Люсьен не может просто нанять кого-нибудь, — возразила она, — Ты сам говоришь, что спасение людей — опасное дело.
— Если бы ты оказалась во Франции, дорогая, я бы обратился к самому близкому другу. Если бы Патрика не было в Англии, я попросил бы Люсьена. Я бы никогда не нанял человека, которого не знаю. Оба брата Люсьена погибли на гильотине, поэтому он вынужден обратиться ко мне. Но при этом он не обратился ко мне лично. Он предоставил мне выбор, написав письмо. Но, Шарлотта, отказаться было бы ошибкой: потом я бы не смог себе простить этого. Что, если через месяц или два мы услышим, что девочку бросили в тюрьму? Ведь до сих пор Люсьен даже не знал, что она жива.