«Карета вернется только через пятнадцать минут! — В бархатном голосе Алекса слышалось соблазнительное обещание. Он снял с ноги Шарлотты розовую туфельку и провел пальцами по изящному изгибу ее стопы. — Этого времени достаточно для… обеда из пяти блюд», — прошептал Алекс. Наклонив голову, он осторожно прикусил пальцы Шарлотты своими белыми зубами.
Он сорвал белую маргаритку, росшую в мягкой зеленой траве около ее ног, и погладил ею ногу Шарлотты чуть выше чулка.
Волна эротического жара пробежала по ее ногам. Алекс начал легонько покусывать тело Шарлотты, смеясь над ее протестами. На лице спящей Шарлотты появилась блаженная улыбка.
Но тут сон внезапно переменился. Она стояла на причальных мостках на берегу озера, над которым поднимался туман. Нанесенные водой водоросли как змеи цеплялись за ее ноги. Туманы в Шотландии поднимаются очень быстро: только что светило солнце, а в следующую минуту мир становится призрачным, пронизанным слабо светящимися водяными каплями. Она оглянулась вокруг, чтобы позвать своего мужа. И с ужасом услышала шумные всплески воды и тоненький голосок, зовущий: «Мама! Мама!»
Шарлотта проснулась. Сердце билось настолько сильно, что ей показалось, что она больна. Ребенок в ее чреве тоже проснулся и, словно играя, давал о себе знать короткими толчками. Шарлотта жадно глотала воздух, пытаясь успокоиться. Она лежала в своей постели, а Пиппа крепко спала в детской. Пиппа не тонула в черном шотландском озере и не звала свою маму.
Наконец сердце Шарлотты забилось спокойнее, и она откинулась на подушки. «Что-то во мне изменилось, — поняла она, с нежностью прислушиваясь к слабым, но отчетливым толчкам — ударам ножек ребенка. — Я должна защитить своих детей!» — с ожесточением думала Шарлотта. К черту Алекса с его поцелуями и страстями — все это пустое без доверия, с одним лишь вожделением. Он воспользовался ею, как блюдом, поставленным перед ним на стол, а потом выбросил ее так же небрежно, как отказался бы от оленины, если бы ему захотелось телятины.
Да и дети его все равно не интересуют. Он спокойно отправился во Францию, даже не подумав о Пиппе. Шарлотта положила руки на живот, ласково поглаживая выпуклость, которая могла быть или головкой, или попкой.
— Я обещаю, — шептала она в ночной тишине. — Я обещаю любить тебя, верить тебе и никогда, никогда не допущу, чтобы ты утонул в озере!
Ее глаза наполнились слезами. Было бы так хорошо, если бы они были вдвоем — если бы они с Алексом могли бы любить друг друга и своих маленьких детей. Но не было надежды, что такое случится. И снова графиня Шеффилд и Даунз заснула в слезах.