Опустив глаза, Джиллиан отвернулась. Это движение открыло его взору линию ее шеи, такой длинной и изящной. Не тратя зря времени, он упивался ее красотой, приникнув губами к чувствительному месту у нее под подбородком, и его поцелуи были для нее сладкой мукой.
– Гарет, – произнесла она слабым голосом. – Гарет, прошу тебя!
Он приподнял голову. Его сильные теплые руки обвили ее талию.
– Да, – произнес он, и глаза его потемнели. – Да, именно этого я и хочу, леди. Угодить вам.
Дальше Джиллиан помнила лишь, как ее перенесли на кровать, избавив от одежды. Гарет сбросил сапоги, стянул через голову тунику и швырнул ее сверху. Ей казалось чистым бесстыдством смотреть на него вот так, при свете дня, однако она не могла оторвать от него взгляда. У нее вдруг пересохло в горле. Его тело было словно изваяно из камня рукой искусного мастера – настоящее тело воина, с крепкими, отливающими матовым блеском руками и плечами. Едва он снял узкие штаны, как ее взору предстал во всей красе символ его мужского достоинства, свободный и ничем не стесненный, разраставшийся в размерах прямо перед ее округлившимися от изумления глазами. От одного его вида сердце ее забилось чаще.
Она оказалась в его объятиях, их губы слились в пылком, страстном поцелуе, который отнял у нее всякое желание сопротивляться. Одно его крепкое бедро находилось между ее собственными, пока он выражал горячими поцелуями свой восторг.
Он свел ее груди вместе. Ее соски тут же затвердели, розовые и круглые, словно два соблазнительных плода, только и ждущих, чтобы их кто-нибудь сорвал. Контраст между темно-розовой серединой и бледной кожей вокруг казался особенно восхитительным. Он легко коснулся губами кончика каждой из них, наслаждаясь тем, как она ахнула, не в силах скрыть своего восторга. Затем Джиллиан услышала его низкий прерывистый шепот.
– У тебя такие восхитительные груди, моя прелесть. Цвета утренней зари. – С этими словами он медленно провел языком по одному ее соску, оставив его разбухшим и блестящим от влаги. – Мне еще никогда не приходилось видеть ничего прекраснее.
Ее пальцы покоились у него на затылке.
– Возможно, ты просто об этом не помнишь, – задыхаясь, произнесла она.
– Нет. Я помню только тебя.
Его слова вызвали в ней трепет, который она даже не пыталась скрыть. О да, она понимала, что в его жизни, без сомнения, были и другие женщины. Он был почти на десять лет старше ее, не говоря уже о его потрясающей внешности и недюжинной силе. Всего этого было вполне достаточно, чтобы вскружить немало женских голов. Предательская боль на миг сжала ей сердце. Не столько при мысли о Гарете рядом с другими женщинами, но рядом с Селестой…