Ее улыбка стала растерянной.
— О, но я не могла. Ни за что на свете! Не могу сказать, что я не думала о вас, всех троих, но ваш отец и я… он подавлял меня. И… я такая, какая я есть. Я знаю, что не идеальная. Но он никогда не мог смириться с этим. Мы просто истерзали бы друг друга. Мы уничтожили бы друг друга. И однажды я ушла из дома… Раз я поступила так, значит, я не могла не сделать этого. Джеймс Роксбури понимал меня так, как никогда не мог понять ваш отец. Но когда он утонул, ну… У меня вдруг появился шанс начать жить заново, навсегда стать другой женщиной. Не могла я вернуться назад, не могла оглянуться назад. И я не оглядывалась. Да, порой я хотела вас видеть. Порой задумывалась… Но я знала, что о вас позаботятся. У вас были ваши няни. Вы были друг у друга, а у меня не было никого. И мне надо было идти вперед. Если я хотела быть счастливой, то должна была сама позаботиться о себе.
Странно, но Себастьян понял ее. Может быть, потому что он был самым старшим. Может быть, потому что он помнил ее такой, какой она была. Это было легкомысленное, прекрасное создание.
Он не видел, как тень легла на лицо Джастина, сидевшего с опущенной головой. Вдруг Джастин поднял голову.
— Подождите, — сказал он тихо. — Я не думал об этом долгие годы. Но вот вы здесь, и… я хочу задать вопрос, ответ на который можете дать только вы.
Она слушала его, склонив голову набок.
— Не секрет, что в вашей жизни были другие мужчины. Джеймс Роксбури, человек, за которого вы вышли замуж во Франции. Нетрудно предположить, что могли быть и другие, до них.
Она не спешила ни соглашаться, ни отрицать. Джастин продолжал более резким тоном:
— В ту ночь, когда умер отец, я пытался узнать у него. Пытался узнать, как это случилось, что его жена ушла от него к любовнику. Может быть, он не был моим отцом или… отцом любого из нас, но он должен был навсегда остаться с вашими детьми, не зная, являются ли они его собственными. Он не знал.
— В самом деле? — Улыбка искривила ее губы. — Всегда в дураках, не так ли?
Себастьян бросил на Джастина обеспокоенный взгляд. Джулианна перестала дышать.
— Так как? — продолжал Джастин. — Был ли Уильям Стирлинг нашим отцом? Или мы не его дети? Все мы. Кто-нибудь из нас. Один из нас.
В дверь постучали. Она открылась. Вошел мрачного вида конвоир.
— Время вышло, — объявил он, подошел к маленькой женщине и взял ее за руку.
Джастин поворачивался вслед за ней, пока она обходила стол. Он не отрывал от нее глаз.
— Вы-то знаете? — спросил он ровным тоном. Обернулась она уже у дверей. В этот момент на ее лице появилось странное выражение, похожее на любопытство. Что-то блеснуло в прекрасных изумрудных глазах, так похожих на его собственные.