— Вы хитрый, коварный человек. И совершенно безжалостный.
— Благодарю вас, мадам.
— Это не комплимент.
— Тем не менее я принимаю ваши слова за комплимент. Он снова погладил статуэтку и отставил ее в сторону.
— Когда прибудет следующая вещь?
С холодным видом она проследовала к двери.
— Я сообщу.
Его глаза блеснули.
— Я с удовольствием предвкушаю нашу следующую встречу.
К его удивлению, она промолчала.
Когда Дейн подъехал к лесному домику, горизонт начал светлеть. Ночь прошла безрезультатно. Несколько часов он напрасно прождал появления дилижанса и, разочарованный, возвратился в свое убежище.
Он расседлал Персиваля и отвел в конюшню. Беспокойные мысли не оставляли его. «Неужели преступник что-то почуял?» — размышлял Дейн. Он вспомнил Филиппа. Итак, тот жаждал острых ощущений. Пусть Филипп и заявил о своем желании побыть на его месте хотя бы одну ночь, но вряд ли он получил бы удовольствие, лежа в засаде в такой ненастный вечер.
Огонь прогорел, остались лишь тлеющие угли. Дейн подбросил еще дров, постоял, наблюдая, как вверх взметнулось пламя, затем подошел взглянуть на свою пленницу.
Она спала, посапывая, на подушке и отвернулась от него. Дейн вздохнул с облегчением. Слава Богу. Конечно же, она снова будет изводить его утром, язвительная, с горящими глазами. И снова встанет вопрос… Что ему с ней делать?
Вздохнув, он сел, чтобы снять сапоги. Он слишком устал, чтобы искать ответа. У него не было желания и не хватало остроумия сражаться с таким язычком, как у нее. Он совсем выбился из сил. Сидя, Дейн снял сапоги и рубаху. Несколько часов отдыха — вот что ему нужно, тогда он будет готов встретить новый день и неожиданно свалившуюся на него подопечную.
Приподняв край одеяла, он скользнул в узкое пространство, стараясь не потревожить ее. Она не шелохнулась, значит, крепко спала. Дейн закрыл глаза.
Сон свалил его. И во сне он грезил. О ней. О прелестной Джулианне. Ему чудилось, что она склоняется над ним. Она добра и нежна. Ее прекрасные волосы разметались по его груди. Ему чудилось, что он видит, как она парит над ним, как протягивается одна маленькая ручка, как она легко касается его живота.
Он чувствовал, что улыбается.
«С ней было бы хорошо, — решил он, — просто замечательно. Ее рука скользнула вниз, ниже. Еще ниже», — грезил он.
Дейн желал, чтобы ее ладошка легла на его плоть, крепко обхватила ее, чтобы ощутить, как она твердеет под ее пальчиками. Глубоко в его мозгу гнездилось сожаление, что он остался в брюках. Из деликатности он не снимал их последние ночи. Ее пальчики двигались дальше, испытывая его. Осторожно, в нерешительности, почти по-воровски…