— Два выстрела, и оба мимо, — буркнул Рид, когда они ехали к Саванне.
— Тебе-то что? Ты отстранен. — Морисетт щелкнула зажигалкой и посмотрела на него. — Помнишь?
— Да я о тебе забочусь.
— Я очень тронута, — хмыкнула она, и зажигалка наконец сработала. Она закурила и одновременно перестроилась в другой ряд. Они приближались к городу.
Рид хмуро поглядел в окно и увидел, как ветер пригибает к земле высокую траву. Это дело не давало покоя. Он постоянно думал о нем, не мог сосредоточиться на другой работе и плохо спал.
— Я все думаю про число двенадцать, — сказала Морисетт. — Даже по Интернету проверяла. Дюжинами продают пончики, еще двенадцать знаков Зодиака, месяцев в году…
— Да, я тоже смотрел. Есть игра «Большая дюжина», двенадцать присяжных, апостолов, дюймов в футе, а еще «Конференция Двенадцати Первых».
— Чего? «Двенадцати Первых»?
— Это из спорта. Команды колледжей на Среднем Западе.
— Да, что-то знакомое. Барт был спортивным фанатом. — Она насмешливо фыркнула. — Я все еще выплачиваю за большой экран, который был ему нужен. — Она затянулась, и морщины прорезали ее лоб. — Но, наверное, это дело к спорту отношения не имеет.
— Наверное.
Ну и что? У них нет никаких судебных доказательств, по крайней мере, надежных. Нет отпечатков пальцев, следов от обуви, только следы протекторов, нет крови, волос, частиц кожи на жертвах, следов сексуального насилия. Маньяк наслаждался ужасом жертв и тем, как они умирали, может, даже кончал, когда слушал их крики через этот чертов микрофон, но никаких следов не оставлял. Кроме записок Риду.
Морисетт выпустила струйку дыма.
— Ладно, мы хотя бы знаем, что последним, кто видел Барбару Джин Маркс живой, был ее бывший. Джером Маркс заходил к ней около шести вечера.
— Значит, он похитил ее, отрыл Полин Александер, отвез обеих на грузовике в графство Лампкин и там закопал, а потом вернулся сюда.
— Проблема в том, что он ездит на «порше». Насколько я знаю, катафалк он не нанимал.
— А может, он угнал его, — предположил Рид. — Или грузовик.
— Может быть. Но он не был знаком ни с Робертой Питере, ни с Томасом Мэсси. — Она включила «дворники», потому что дождь, который все утро грозился пойти, наконец разродился крупными каплями. Она прочистила горло и, не глядя на Рида, добавила: — Мы скоро получим результаты анализа крови на отцовство. На ДНК тоже, но чуть позже. Может, на следующей неделе.
Подумать только, Бобби могла носить его ребенка. Или Маркса. Или вообще кого-то другого. И это с обручальным кольцом на пальце. Черт, каким же он был дураком. Но она была в его вкусе — женщины не того сорта были его слабостью.