Клифф Зиберт закончил говорить по телефону.
— Я звонил в больницу. Шарлин Жилетт молчит. Она в шоке. Наш человек пытался побеседовать с нею, но она не может или не хочет произнести ни слова. Почти в кататонии. То, что она видела, чуть не свело ее с ума.
— Дерьмо. — Морисетт посмотрела на небо, щурясь от дождя.
Рид чувствовал, что жизнь Никки в его руках, но она медленно и необратимо уходит.
— А почему этого подонка похоронили одного? — спросила Морисетт, кивая на гроб.
— Опять же — не так, как других, — подумал вслух Рид. Секунды бежали, им овладевала паника. Куда, черт возьми, убийца дел Никки? — Пошлите по наряду на все городские кладбища, — велел он. Мозг лихорадочно работал. Он вспоминал суд двенадцатилетней давности. Холодный зал. Судья Рональд Жилетт величественно возвышается над участниками процесса. Присяжные увлеченно внимают обвинению. Где-то здесь разгадка… Убийца обманул его, сбил со следа, но он должен был… В небе сверкнула молния. И тут Рид понял. Словно сам Люцифер нашептал разгадку ему на ухо.
Вот в чем дело.
— Где похоронена Кэрол Лежиттель?
— Не знаю, — покачала головой Морисетт.
— Я знаю, — произнес Зиберт. — Я посмотрел в деле. Она с детьми лежит на кладбище Адаме — маленькое такое, на восток от города.
Этого Риду было достаточно.
— Поехали. — Он уже бежал под проливным дождем к «кадиллаку». — У нас мало времени.
Никки вся вспотела, сердце бешено колотилось. Надо найти способ выбраться отсюда. Толкать крышку бесполезно. Вот бы оружие… Что-нибудь, чем открыть гроб, но что? У нее ничего нет. Она голая.
Но ведь отец в одежде.
У нее едва не остановилось сердце. У Большого Рона должен быть заряженный пистолет, пристегнутый к лодыжке, если убийца не нашел его.
Никки воспряла духом. Добраться до пистолета, да еще быстро, казалось невозможным.
Но это единственный шанс.
И она его использует.
Снова послышались удары в крышку.
— Очнись, сука! — Голос звучал раздраженно. Он нервничает. Это хорошо.
Она скорее провалится в ад, чем издаст хотя бы звук. Скорее ее легкие истлеют, чем она доставит ему такое удовольствие.
Дышать было тяжело, двигаться тоже, и страх крепко держал ее в объятиях, но единственная возможность выбраться отсюда — взять отцовский пистолет. Хоть бы он был там, думала она, но знала, что это маловероятно. Конечно, Гробокопатель нашел его.
Но был микроскопический шанс, что в спешке он его проглядел. Надо попробовать.
Она с силой вжалась в тело отца, съежилась, чтобы освободить себе место, протиснуться ниже, согнув колени. Из его желудка вырвался слабый звук, и она вздрогнула, сердце молотом забилось в груди, к горлу подступила омерзительная тошнота. Она сползла вниз. Наверное, где-то на дюйм. Может, и меньше. Но шевелилась она с трудом и, когда протянула руку к его брючине, подбирая ткань, поняла, что шансов на спасение мало.