Завывание собаки расстроило Леонию. Она сказала правду, что не боится. Лай этой собаки напомнил ей существо, подаренное дядей из Англии, и она вспомнила легкую счастливую жизнь до революции. Собачку звали Фифи, это была самая дурацкая кличка, которую Леония могла придумать, она олицетворяла собой старую жизнь, полную изящества, любви и красоты. Фифи была кинг-чарльз-спаниелем, изысканно прекрасным, с длинной шелковой шерстью черно-белого цвета, она весила не более четырех килограммов. Когда она была щенком, то спокойно помещалась на руке Леонии.
Леония вспомнила свою практичную мать, привыкшую к охотничьим и служебным собакам, как она смотрела на крошечное забавное создание с изумлением. Все полюбили Фифи. Она была преданной и очень смышленой. Ее можно было научить чему угодно — делать трюки, играть в игры, носить почту. Много раз мать Леонии говорила, что будь такая умная собака чуть побольше, она была бы очень полезной. И все же она была любимицей Леонии, и Мари не лишала дочь удовольствий, даже таких глупых.
И собака умерла, подумала Леония, слезы заволокли глаза, и она почти ничего не видела. Хотя Фифи была намного крепче, чем от нее можно ожидать, вряд ли она выжила одна. Ее с рук кормили, нежили с самого рождения. Если даже ее не убили, ведь она была живым символом ненавистной аристократии, — Фифи не смогла бы охотиться, подумала Леония. Странно, что лай так напомнил ее и эти черно-белые пятна… Нет, не буду думать ни о чем таком, решила Леония. Она смотрела прямо перед собой, удерживаясь, чтобы не позвать «Фифи, Фифи», ей так хотелось взять этот маленький, кружащийся комочек на руки.
Леония не увидела тень, скользящую между деревьев со стороны конюшни. Она была слишком поглощена своими мыслями, чтобы услышать шумное дыхание. Маро выругался, когда понял, что это женская фигура. В следующее мгновение он разглядел в лунном свете, что волосы женщины светлые и эта женщина очень молода. Блондинки были редкостью в Салю. Сердце Маро радостно забилось. Единственная женщина со светлыми волосами в округе, которую он знал, — отродье де Коньера. Если она здесь, то и ее отец здесь!
Когда Маро сделал это заключение, Леония поравнялась с ним. Он спрятал револьвер в карман, дал сделать ей еще несколько шагов, набросился и схватил ее сзади, одной рукой за горло, другой — за талию.
Роджер стал быстро закапывать яму. Почтение к умершим очень важно, но забота о живых еще важнее. Роджер был абсолютно уверен, что если бы Генри де Коньер знал, что происходит, то его гораздо больше волновала бы безопасность дочери, чем то, похоронят ли его с подобающими почестями. К счастью, думал Роджер, бросая и утрамбовывая могильную землю, он догонит Леонию прежде, чем она подойдет к дому.