— Нет, пожалуйста! — простонала она, зная, что сейчас произойдет. Потому что все ее кошмары начинались именно так. И вот этот сон превратился в реальность.
В этот день пять лет назад шел легкий туманный ирландский дождь, который ее дядя всегда называл слезами ангела. Тогда ей было семнадцать, и она все еще была в монастыре святой Марии около Бэлликрэй. При нем была очень хорошая школа, и монахини усиленно заботились о своих юных воспитанницах, как о родных детях. Возможно, если бы это было не так, думала потом Шина, дело могло бы принять другой оборот.
Так или иначе, ей ничего не сообщали, пока ее дядя не приехал за ней, чтобы отвезти в больницу Бэлликрэй. Глядя в окно на этот весенний дождь, несущий новую жизнь зеленым полям, мимо которых они проезжали, Шина не могла прийти в себя от горя, не могла поверить… Жизнь… Но они ехали не к жизни, а к смерти. В ослепительно белой кровати больницы умирал Рори.
Теперь слезы уже ручьем бежали по ее лицу.
— Но почему, дядя Донал? — с горечью спрашивала она. — Почему он это сделал? Почему ему это позволили? Ему ведь только восемнадцать, у него вся жизнь впереди!
Дядя крепко сжал ей руку своей теплой рукой.
— Не знаю, девочка, — осипшим голосом ответил он, и глаза его были подозрительно блестящими. — Я даже не знал, что он увлекся политикой в университете, пока не услышал, что они заперлись в аудитории и объявили голодовку. Все было так глупо! — с горечью проговорил он. — Только очень юные люди могут думать, что за сорок пять дней им удастся изменить ситуацию, которая существует уже восемь веков.
— Но ты же говорил, что остальные прекратили голодовку уже через три недели! — воскликнула Шина. — Почему же Рори не прекратил?
О'Ши беспомощно пожал плечами.
— Ты же знаешь, каким он может быть упрямцем, когда что-то решит. Он не захотел сдаваться. А когда удалось прорваться в помещение, было уже поздно. У него началось воспаление легких, и он уже горел в лихорадке.
— Но он не может умереть! — прорыдала Шина. — Только не Рори! — Ее брат был самым веселым и жизнерадостным из всех, кого она знала. В его глазах неизменно плясали веселые искорки, а губы почти всегда оживляла сияющая улыбка. — Но почему никто не сообщил мне?
Дядя Донал мрачно посмотрел на нее.
— Я пытался не вовлекать тебя в это, девочка. Репортеры и так превратили эту трагедию в балаган. Поверь мне, если бы у Рори был хоть малейший шанс выжить, я и сейчас бы ничего тебе не сказал. Но теперь слишком поздно, и тебе пора попрощаться с братом.
— Ты не имел права скрывать это от меня! — в отчаянии воскликнула Шина. — Я могла бы поговорить с ним. Меня бы он послушал!