— У меня уже давно нет матери.
— Нет? Извини, милая. — Его голос был совершенно искренним.
— Она умерла, когда мне было три года. Я живу с отцом, и он все еще в добром здравии.
Джейк скорчил гримасу.
— По-моему, отцы еще хуже — они такие собственники. Я, пожалуй, подожду до тех пор, пока ты не сможешь жить без меня, и только потом возьмусь за твоего папочку.
— Это абсурд.
Мэри замерла, забыв обо всем, тесно прижавшись к нему и даже не делая попытки отстраниться. После секундного молчания она заметила:
— Мы же стоим на месте.
— Потому что я не умею танцевать.
Она рассмеялась и взглянула на Джейка.
— Так вот почему ты просил меня…
Мэри умолкла, не закончив фразы. Его губы были совсем близко, глаза потемнели от страсти. Желание его было таким сильным, что Мэри не могла оставаться безучастной. Ее тело помимо воли реагировало на его близость.
— Неважно, — прошептала Мэри и склонила голову Джейку на плечо, позволяя ему обнимать ее, слегка покачиваясь вместе с ним в такт музыке.
— Я не связан с наркотиками и проституцией, — сказал он тихо. — Я не продаю политические или военные секреты и обманываю только тех, кто пытается обмануть меня. Я не пай-мальчик, но, возможно, все-таки не такое чудовище, каким меня изображают.
— Зачем ты говоришь мне все это?
— Потому что ты имеешь право знать. Я не хочу, чтобы ты верила слухам обо мне. — Его руки сжались. — Черт возьми, ты так молода!
— Мне девятнадцать.
— Но ты еще совсем ребенок… Когда мне было девятнадцать, я казался намного старше.
— А сейчас тебе сколько?
— Тридцать два.
— Никогда бы не подумала… — вырвалось у Мэри. — Ты выглядишь таким… многоопытным.
— Я такой и есть, милая, — сухо признал Джейк.
— Ты англичанин?
— Ты так решила из-за моего акцента? — Он покачал головой. — Нет, просто моим учителем английского был сержант-кокни в Малайзии.
— Ты был в армии?
— В нескольких. Я был наемником с четырнадцати лет. Не самая приятная картинка?
— С четырнадцати?
— Надо было как-то жить. Знаешь ли, есть у меня дурная привычка время от времени хотеть есть.
— А где же были твои родители? Джейк пожал плечами.
— Кто знает! Я вырос на улицах Бангкока. — Он спокойно смотрел на нее. — Не могу дать тебе никаких гарантий своего благородного происхождения и не собираюсь за это извиняться. Если возникнут какие-то проблемы…
— Происхождения? — Она посмотрела на него, нахмурившись. — Какой же ограниченной и самодовольной аристократкой я тебе представляюсь!
Его губы изогнулись в горькой улыбке.
— Ты только посмотри, до чего мы дошли, милая. Не мог в это поверить, когда шел сюда. Безалкогольная вечеринка! Кажется, что за дверями двадцатые годы. Нежная музыка, приглушенный свет и благопристойные разговоры. Как только я вошел, то сразу понял, что Паллал привел меня сюда, чтобы запугать. — Он снова притянул ее ближе. — А потом я увидел тебя в этом белом платье, ты выглядела, как послушная маленькая девочка, которая сейчас пойдет в воскресную школу. Ты хорошо вписываешься в место вроде этого.