Расстегнув переднюю застежку лифчика, Жанна услышала короткий полувздох-полувсхлип Сэнтина, но не обратила на него никакого внимания. Чулок она не носила и, сбросив с ног сандалии на низком каблуке, осталась в одних лишь белых атласных трусиках, которые узкой полоской светились на ее смуглом теле. Потом настал и их черед.
Покончив с раздеванием, Жанна подняла голову и с невинной гордостью посмотрела на полулежавшего перед ней Сэнтина. Тело у Жанны было стройным, гибким и сильным, и она никогда не видела в наготе ничего грязного и постыдного. Не смущал Жанну и устремленный на нее взгляд Сэнтина. В его глазах было одно лишь жгучее, жадное желание, к которому примешивалась изрядная доля неподдельного, искреннего восхищения. Этот взгляд не мог ни запачкать, ни унизить, хотя Жанна хорошо видела, как он путешествует по всему ее телу.
— Ты прекрасна! — выдохнул наконец Сэнтин. — Гибкая, как лоза, грациозная, словно лань, гордая, как черт знает что!.. Я знал, что ты именно такая!
Его глаза остановились на ее полных грудях, и Жанна почувствовала, как под его взглядом они тяжелеют и напрягаются, словно он снова ласкал их губами и языком, как тогда, в беседке. Лоно ее уже начало источать густую сладкую влагу, которая жгучей тяжестью собиралась внизу живота, и Жанне неожиданно стало трудно дышать.
— Что теперь, — спросила она каким-то чужим голосом, стараясь не показать Сэнтину своего состояния.
— Пройдись до двери и обратно, а потом подойди ко мне, — глухим голосом ответил Сэнтин, садясь на кровати и спуская ноги на пол. — Я хочу любоваться музыкой твоих движений и мечтать о том, как с той же дикой грацией и силой ты будешь двигаться подо мной.
Жанна послушно повернулась и медленно отошла к дверям спальни. Там она ненадолго остановилась, развернулась в обратную сторону и медленно вернулась к сидящему на кровати Сэнтину. Сердце ее билось так сильно и так часто, что она была уверена: теперь он точно его услышит. Неизвестно откуда взявшаяся запоздалая стыдливость охватила ее, и щеки Жанны покрылись ярким румянцем.
— Ближе! — отрывисто приказал Сэнтин. Слегка расставив ноги, он наклонился вперед и, поймав за запястья, осторожно притянул ее к себе так, что она оказалась между его коленями. Тело Сэнтина напряглось, словно тетива арбалета, а на лбу выступила испарина.
В следующее мгновение он наклонил голову вперед и ткнулся головой в упругую податливость ее подтянутого живота. Руки Сэнтина с величайшей осторожностью охватили стан Жанны и соединились сзади на бедрах.
— О Боже, как ты нужна мне! — пробормотал Сэнтин и, закрыв глаза, потерся головой о ее кожу, словно устраивающаяся в гнезде птица. Это движение было одновременно и чувственным, и по-детски доверчивым, и Жанна машинально обхватила его голову руками.