Что с ним происходит? Что не так?
Наконец, повернув за очередной угол, Себастьян неожиданно выплыл на Большой канал. Плечи у него болели, руки жгло от недавних физических упражнений, поэтому он позволил себе просто медленно скользить вдоль канала. Даже в этот поздний час, вдали от Пьяццетты, здесь царило оживление, горели фонари. Без всякого определенного решения Себастьян причалил возле ближайшей из гондол, выстроившихся здесь. Сразу же к нему присоединилась еще одна переполненная лодка.
Когда он вышел на Моло, колокола прозвонили полночь, но две соседние площади были заполнены людьми, многие кафе были еще открыты, и посетители слушали маленький оркестр, играющий патриотические песни возле кафе «Флориан». Внезапное желание побыть в одиночестве заставило Себастьяна миновать площадь, на этот раз лишенную голубей, и повернуть в сторону менее людных улиц.
Но уже в первом небольшом переулке он вскоре обнаружил, что не один здесь. Эхо почти бесшумных шагов было достаточно громким, чтобы раздражающе действовать на его слишком чувствительные нервы. Он тут же нырнул в другой переулок, настолько узкий, что его плечи чуть ли не касались стен. Он сделал еще несколько поворотов и, не услышав больше никаких звуков, снова погрузился в свои мысли.
Увы, скоро его остановил какой-то скребущий звук, он раздраженно стиснул зубы. Видимо, придется искать более укромное место. Себастьян уже начал поворачиваться, когда тяжелый удар с такой силой отбросил его к стене, что лишил его дыхания, и перед глазами вспыхнули ослепительные искры. Он инстинктивно выбросил руку в сторону нападавшего, боль резанула предплечье. Нож, понял он, когда острие застряло у него в рукаве. Себастьян отскочил, почувствовал, как разорвалась ткань, но этого было недостаточно, чтобы освободиться.
Не тратя время на раздумья, он просто наносил удары ногами, и когда его колено с силой угодило во что-то мягкое, противник, хрюкнув, отлетел… прямо на другого человека, который с проклятием рухнул на землю.
Сколько их тут? У кого из них есть ножи? Себастьян этого не знал и не собирался выяснять. Покинув упавших, которые перегородили своими телами переулок, он бежал, петляя в лабиринте улиц, пока не убедился, что всякая погоня была бы бесполезна.
Наконец он перешел на шаг и окольным путем вернулся к гондоле, но мысль о странном нападении продолжала его беспокоить. Человек его габаритов – совсем неподходящая цель для разбойников, даже имеющих над ним численное преимущество. Так почему они предпочли его? Не судьба ли мстит ему за то, что он сделал проститутке де Лента? Или его совесть спровоцировала это нападение, потому что он невольно забыл про осторожность?