– Пойдем в сад, дорогой, познакомимся с папулей!
Вернувшись с лимонами, мама видит у двери меня. Я как прилипла к стене, так и не могу оторваться.
– Что с тобой?
Я сглатываю слюну.
– Он… п-приехал!
– Неужели так плох? Ладно, не будем мешать ее счастью. Ей с ним жить, а не нам.
Меня передергивает.
– Джейми, тебе нехорошо? – спрашивает мама.
– Очень хорошо! Лучше некуда!
Стремглав взлетев по ступенькам, я врываюсь к себе в комнату и падаю на кровать. Руку пронзает острая боль: сквозь слезы я вижу кровь и вскакиваю. Взорвалась свеча: осколки стекла и капли расплавленного воска разлетелись по всей комнате. Рука выглядит, словно в фильме ужасов; кажется, я сейчас упаду в обморок. Но нет, мне удается доползти до стола и обмотать кровоточащую кисть бумажным полотенцем.
Кто-то барабанит в дверь.
– Нельзя! – ору я.
– Джейми, ты плохо себя чувствуешь? Надин говорит, что ты уже успела выпить. Это правда?
– Нет, мама. Просто просто подташнивает. Ничего страшного. Через минуту пройдет.
Шаги удаляются. Я с облегчением вздыхаю и сжимаю голову ладонями, пытаясь сложить головоломку из разрозненных кусочков. Кристиан – это Си Джей. Мой Си Джей. Ее Кристиан Джонсон. Целый год – и я ничего не подозревала?! Я пытаюсь вспомнить, что рассказывала о своем женихе Надин, но тщетно – весь год я старательно пропускала мимо ушей все упоминания о личной жизни сестры.
Вдруг мне приходит на память, что Надин писала маме письма. С отчаянно бьющимся сердцем я вскакиваю и бегу по коридору в родительскую спальню. В верхнеем ящике прикроватной тумбочки – аккуратно сложенная стопка конвертов с эдинбургскими марками. Я бегу обратно к себе и снова припираю дверь креслом. Трясущимися руками открываю первый конверт. Пробегаю глазами по изящным каллиграфическим строчкам:
«В день святого Валентина он подарил мне подушечку, на которой золотой вязью вышиты стихи – вот такие:
«Будем дарить поцелуи друг другу,
Пока не закроются наши глаза,
Если усну я в твоих объятьях —
Наказанью предай меня.
Но, знай, и во сне не прерву я занятья —
Буду снова и снова тебя целовать я»
Чудесная вещица, мамуля! И так подходит к моей «египетской» хлопковой коллекции от Ральфа Лорена!»
Песнь о том, как Надин повысили по службе, я пропускаю и перехожу к более раннему письму – где они с Кристианом только что познакомились:
«Вчера вечером Кристиан водил меня ужинать в «Монблан» и подарил старинный браслет – очень дорогой! Прелесть, конечно, но совершенно не в моем вкусе. Я объяснила, что ношу только золото, и мы решили завтра обменять браслет на что-нибудь симпатичное. А перед тем, как сделать мне подарок, Кристиан сказал, что, встретив меня, словно нашел драгоценность, потерянную много лет назад. Еще сказал, что рядом со мной снова переживает блаженство первой любви: он искал меня долгие годы и теперь не сомневается – мы никогда не расстанемся! Представляешь? Романтичные признания и дорогие подарки! Наконец-то я нашла мужчину, который меня достоин!»