За пастой Зейна пробивает на рассказ о Миа (спасательнице-предательнице). Он до сих пор по ней тоскует, и в словах его слышатся очень знакомые нотки. Так и я могла бы рассказывать о Кристиане.
– Знаешь, – говорю я, – связь, однажды возникшую между людьми, разорвать невозможно. Ни время, ни расстояние, ни другие люди ее не нарушат. Если ты кого-то любил, эта любовь останется с тобой навсегда.
– Ты сама пережила что-то подобное?
– Да, – отвечаю я, взяв курс на утешение. Спешить некуда: я возьму его медленной, нежной осадой.
Через некоторое время он берет меня за руку. Вилка застывает у меня в другой руке макаронина на ней вздрагивает.
– Джейми, с тобой так легко говорить! Спасибо, что выслушала меня.
– Мне это только приятно, – отвечаю я и поспешно добавляю: – Не то приятно, конечно, что ты несчастен, а…
– Думаю, это очень важно – чувствовать, что ты кому-то небезразличен, что тебя замечают и принимают. Рядом с таким человеком ты сам становишься лучше и показываешь все, на что способен. Все мы этого хотим, правда? Найти того, кто будит в тебе лучшее!
Ах, как я его люблю!
– Конечно, – выдыхаю я.
– На самом деле это я слышал от Финна. Но я с ним совершенно согласен.
– А-а…
Он наклоняется и нежно целует меня в щеку. – Я очень рад, что мы познакомились.
– Я тоже, – шепчу я. Ах, как хочется, как нестерпимо хочется поцеловать его в ответ!
– У меня не так уж много подруг. Женщины вечно хотят чего-то большего.
– Правда? – Я делаю вид, что я-то выше этого, – но развивать тему опасаюсь и потому спрашиваю только: – Десерт возьмем?
После кофе я заявляю, что наелась до отвала и идти не могу. Зейн тут же предлагает донести меня до машины на спине. По дороге он щекочет меня за ноги, а я, визжу и прыгаю на его широких плечах. Наконец он опускает меня; задыхаясь от смеха, я обессиленно приваливаюсь к автомобилю: Он прислоняется рядом: прекрасное лицо – совсем близко от моего лица. Если я сейчас высуну язык, то смогу лизнуть его в щеку.
– Джейми, – вздыхает он, поворачиваясь ко мне, – ты лучше всех на свете!
Я разворачиваюсь и подставляю лицо для поцелуя – чисто дружеского, разумеется. Он придвигается ближе… и вдруг – ХЛОП! Разом распахиваются все дверцы. Зейн сперва подскакивает от неожиданности, а затем с улыбкой показывает мне ключи от машины, которые вертел в руках. Я мысленно проклинаю автомобили с дистанционно управляемыми дверьми, но с лица не сходит восторженная улыбка. Я ему нравлюсь! Нравлюсь, нравлюсь, нравлюсь! Все остальное – вопрос времени. Не успеваю я задуматься о том, когда мы снова увидимся, как он говорит: