— Последний шанс остановить меня.
Но ее глаза были закрыты. Тело напряглось в ожидании.
Напрасный призыв совести затих, растворился в порыве страсти, и Макс опустил ее на свой стальной стержень. Она вобрала его, обволокла, приветствовала тихим самозабвенным всхлипом, прозвучавшим эхом его лихорадочного желания.
И когда прижалась к его бедрам своими, когда светлые завитки смешались с темными, когда его фаллос погрузился глубоко-глубоко, Макс снова остановился — не потому, что хотел. Просто не смог дышать. И Кристина тоже.
Она забыла, как он велик, какой длинный и греховно огромный, и поэтому раздвинула ноги шире, чтобы дать ему место.
Макс прерывисто вздохнул.
— Быстро или медленно? — хрипло, настойчиво пробормотал он, похоже, сам не сознавая, что говорит.
— Быстро, быстро, я не могу ждать.
Она шевельнула бедрами, стараясь втянуть его еще глубже.
Он вонзился в нее, не обращая внимания на секундное сопротивление ее неподатливых мышц.
Кристина охнула, тихо вскрикнула и прильнула к нему. Он сжал ее талию, поднимая над собой, делая выпад за выпадом, будоража, обжигая, проникая в самые потаенные уголки тела, и не прошло и нескольких минут, как она ощутила первые спазмы.
— Нет… — заплакала она в отчаянии. Ей так хотелось продлить блаженство!
— Нет? — повторил он.
Кристина покачала головой, не в силах говорить. Поздно, слишком поздно!
Она вцепилась ему в руки, разорвала кольцо объятий, с силой опустилась вниз и, счастливая, оглушенная знакомыми ощущениями, тихо застонала, чувствуя, как омывают ее волны экстаза.
Когда она немного успокоилась, он немедленно возобновил ритм, сходя с ума от наслаждения после стольких проведенных в целомудрии недель, пробиваясь, заполняя ее ненасытный грот. Кристина снова кончила, когда он вонзился в нее с исступленной яростью, и мгновение спустя, когда его сотрясла первая конвульсия, она внезапно вскрикнула:
— Нет-нет, ты не можешь кончить в меня!
Но легче было остановить четверку взбесившихся лошадей.
Макс выругался, вскинул ее вверх в последнем невероятном усилии и бросил на диван как раз в ту секунду, когда его плоть взорвалась высоким фонтаном, залив все вокруг: ее юбки, его брюки, диван и ковер.
— Спасибо, — проговорила она, распростертая на диване.
Макс, тяжело дыша, повернулся к ней: глаза превратились в щелки, лицо потрясенное.
— Иисусе! — выдохнул он. — В следующий раз хотя бы предупреждай заранее!
— Я думала, ты знаешь.
— Я думал, ты воспользовалась губкой! Ты ведь знала, что я вернусь.
— У меня нет губки.
Он снова выругался, но тут же извинился, потому что у нее в глазах стояли слезы. И потянулся было к ней, но рука наткнулась на скользкую лужицу. Вытирая ладонь о брюки, он пробормотал: