— Значит, губка не для ванны?
― Нет.
Он в который раз поразился ее наивности. После двенадцати лет брака и двоих детей она понятия не имеет о противозачаточных средствах! Можно только гадать, каковы супружеские отношения князя и княгини! Но почему мысль о том, что она редко принимает мужа в постели, так приятна?
— Наверное, сначала следует сделать именно это.
— Ты сможешь излиться в меня без нежелательных последствий?
Он на миг почувствовал себя преподавателем гигиены.
— Теперь ты видишь мои эгоистичные мотивы.
— О, мне они нравятся… — Она снова вспыхнула. — То есть… мне так хорошо, когда ты…
Казалось, даже ее груди порозовели!
— Садись, — предложил он, подтолкнув ее на кровать, и, встав, улыбнулся. — Подготовимся к сексу.
— О Господи… Макс… только услышав это, я уже… Она закрыла глаза, отдаваясь на волю расплавленному жару, залившему ее лоно.
Макс легко коснулся губами ее сомкнутых век.
— Это неизведанная территория для нас обоих, — пробормотал он, приподнимая ее подбородок согнутым пальцем, и, когда ее ресницы взметнулись вверх, добавил: — Я, как правило, не позволяю себя связывать.
— Но позволишь ради меня?
— Я бы сделал для тебя все на свете.
— Не предлагай мне так много. Я жадная. Он ответил сладострастной улыбкой.
— О, дорогая, поверь, я намерен получить свою долю.
— И нам никто не помешает?
Она чувствовала себя восхитительно развратной и не могла поверить, что у них достаточно времени.
— Бегшотам хорошо заплатили за наше уединение.
— В таком случае скорее покажи мне. Покажи губку, которая позволит тебе быть со мной до конца.
Он подошел к столу, взял губку и, вынув из кармана небольшой золотой ножичек, вырезал из нее овальный кусочек. Потом налил в стакан немного бренди, окунул губку и тщательно выжал.
Сгорая от вожделения, она тем не менее зачарованно наблюдала за ним. За каждым движением. Каждым жестом. Точным. Завораживающим. Пьянящим. Даже самая равнодушная женщина должна согласиться, что он само совершенство. Тугие бугрящиеся мышцы, живое свидетельство его постоянных тренировок, высокое стройное тело таких идеальных пропорций, что могло бы послужить моделью любому скульптору. Бронзовая кожа, смоляные волосы… как не похоже это на все, что она когда-то искала в мужчине!
Вернувшись к кровати, Макс показал ей кусочек губки.
— Наверное… лучше это сделать мне.
— Ты прав. Не уверена, что смогу правильно…
Она осеклась. Лулу рассказывала о каком-то каучуковом колпачке и «французских письмах»[3], но ни словом не упомянула о губке. А откуда узнать о таких вещах женщине, которая за двенадцать лет считанные разы бывала с мужчиной?