— Почему бы тебе просто не попросить?
— Пожалуйста, Макс…
— Не так, — упрямо качнул он головой.
Она не отрывала взгляда от чудовищно огромной плоти. На какое-то головокружительное мгновение весь мир сосредоточился в одной, чувственной точке плотского желания. Кристина слабо вздрогнула, беспомощная перед этим желанием.
— Пожалуйста… я хочу… это…
Он укоризненно вскинул брови.
— Твой… петушок… — закончила она едва слышно. Окрыленный победой, Макс прижал ее к себе.
— Вы были самим совершенством, мисс Грей, — заверил он голосом глубоким и мягким, словно ощутимая ласка. — И заслуживаете награды.
Едва не заплакав, она растаяла в его объятиях. Пульсация внизу живота превратилась в лихорадочную барабанную дробь острой потребности.
— Я никогда не была такой раньше… ненасытной… жаждущей секса… О, если бы ты вообще не выходил из меня!
При этом туманном намеке на мужа Макс на мгновение застыл, но быстро обрел способность двигаться, напомнив себе, что любовная игра не имеет ничего общего с личной жизнью, мужьями и женами.
— Ш-ш-ш, дорогая, я здесь, — шепнул он и, сгорая от той же потребности, влекомый тем же соблазном, легко подхватил Кристину и, поддерживая под ягодицы одной рукой, обвил ее ногами свою талию. Она вцепилась в его плечи и тяжело задышала, когда он уперся своей плотью в ее еще сомкнутую расщелину. Он еще приподнял Кристину и медленно опустил на свое копье, легко скользнувшее в самые глубины. Удовольствие обжигало каждый нерв раскаленной лавой. Макс неторопливо наполнял Кристину, желая ощутить постепенное, упругое раскрытие влажных складок, и, когда дошел до самого конца, когда она полностью поглотила его, когда дальнейшее проникновение стало невозможным, последовал миг захватывающей дух неподвижности.
И тут он с силой подался вперед. И оба сдавленно застонали. Мир покачнулся, утонченная пытка наслаждением становилась все острее.
Когда ему удалось снова наполнить легкие воздухом, когда он пришел в себя настолько, чтобы обрести способность говорить, сквозь дымку чувственности, застилавшую мозг, до Кристины донеслось:
— Мы никогда отсюда не выберемся.
— Мне все равно, — прошептала она.
— Не говори так! — возмутился он, не зная, сумеет ли набраться благоразумия за нее и за себя.
— Мне все равно, все равно, все равно, — бесшабашно твердила она и, отпустив его плечи, подалась вперед, туда, где надеялась обрести экстаз.
Сиюминутные заботы уступили место более головокружительным ощущениям, и он еще яростнее вцепился в ее ягодицы, как будто она своими словами дала ему полную свободу действий. Изо всех сил удерживая ее на своей вздыбленной плоти, он с беззастенчивой дерзостью объявил: