И еще Трею очень хотелось найти какой-нибудь способ убедить Антонию отложить объявление о помолвке. «Я должен придумать такой способ», – сказал он себе, глядя на скачущую впереди Антонию. Любуясь ее прямой посадкой и изящной фигурой в модной шоколадно-коричневой амазонке из тонкого сукна, Трей держался позади до тех пор, пока они не достигли конца Роттен-роу, и подъехал ближе, только когда Антония остановила лошадь. Глядя на ее сияющие глаза, он сделал вывод, что ее настроение немного улучшилось, и решил воспользоваться этим.
– Давайте дадим волю лошадям. – Деверилл кивком указал на зеленое поле слева.
Антония огляделась по сторонам, вероятно, желая проверить, не видят ли их посторонние. Однако в парке было почти пусто, если не считать гувернанток, присматривающих за малолетними детьми.
– Ну же, я вас вызываю, – подзадорил ее Трей. – Поскачем к тем зарослям.
– Леди не должна скакать по парку, как сорванец. – Антония словно подражала директрисе элитной академии, которую когда-то посещала, однако Деверилл уловил в ее голосе веселую нотку. – Но зато это в высшей степени соблазнительно.
– Я дам вам фору, если вы боитесь проиграть. – Антония презрительно прищурилась.
– Моя кобыла заставит вас глотать пыль.
– Так докажите. А, понимаю – вы боитесь гнева жениха, если он узнает, что вы ведете себя как сорванец…
– Лорду Хьюарду нет никакого дела до того, как я себя веду. – Антония недовольно свела брови.
– Значит, вы независимая женщина?
– Именно так.
– Хорошо. Но если он все же упрекнет вас в нескромном поведении, можете свалить всю вину на меня.
Оглянувшись на грума, Антония велела ему подождать и кивнула Девериллу:
– Вы готовы, сэр?
– Готов. – Деверилл пришпорил коня, и Антония тут же пустила свою нетерпеливую кобылу в галоп.
Несколько секунд подковы стучали в одном ритме, но затем, прижавшись к шее лошади, Антония легко обогнала соперника на его более медлительном гнедом.
Деверилл услышал безграничное удовольствие в ее смехе, уносившемся вместе с ветром, увидел радость в каждой линии ее тела, когда она опередила его на шесть лошадиных голов.
– Это было восхитительно! – воскликнула Антония, неудержимо смеясь и натягивая поводья.
Остановив лошадь рядом с ней, Деверилл почувствовал, что не может отвести от нее глаз. У Антонии был такой вид, как будто она только что удовлетворила страстный порыв любви; ее улыбка ослепляла, кремовая кожа порозовела, золотисто-каштановые волосы, прежде собранные в аккуратный пучок под высокой, украшенной перьями шляпой, растрепались, и теперь пламенеющие локоны как нельзя удачнее обрамляли ее милое личико. Но больше всего Деверилла поразило возбуждение, горевшее в ее глазах: их голубая глубина была наполнена живой энергией и теплотой и звала его на новые приключения.