Антония тут же отскочила от него, дрожа от негодования.
– Вы… Вы… – Она не могла найти слов.
– Дьявол? – любезно подсказал Трей, потирая ушибленный подбородок.
– Вот именно! Вы дьявол, изверг и негодяй!
– Возможно. Но зато я стараюсь вас спасти. – Он снова шагнул к ней, и Антония лихорадочно окинула взглядом палубу в поисках оружия для защиты. Заметив кусок цепи, она ухватилась за ее конец, и хотя цепь была очень тяжелой, сумела приподнять ее…
– Флетчер… – Деверилл вытянул руку вперед. – Все в порядке.
По-видимому, он обращался к кому-то слева от нее, но Антония не собиралась снова попадаться на его удочку и с цепью в руках двинулась на него. Однако она успела сделать всего один шаг, когда краем глаза увидела пожилого мужчину, которого оглушила в каюте: он направлялся прямо к ней, держа в руках нечто похожее на большой парусиновый мешок или кусок паруса.
Заметив жест Деверилла, он остановился, но когда Антония в тревоге обернулась и замахнулась цепью, старый моряк с пронзительным криком бросился на нее, высоко подняв свой «парус», словно собирался набросить его на голову пленницы. При этом он наступил на угол «паруса» и, падая, подобно тарану врезался головой в бок Антонии.
Страшный удар мгновенно вышиб из легких Антонии воздух, ее развернуло, и она почувствовала, что летит на палубу, а старик падает на нее сверху. Потом голову пронзила адская боль, и свет перед ее глазами померк.
Десять минут спустя Деверилл, мучимый угрызениями совести, сидел возле потерявшей сознание Антонии и прикладывал к синяку у нее на лбу мокрый «парус». Флетчер топтался позади него, хмуро бормоча извинения, сопровождаемые проклятиями. Гордость старого моряка была основательно задета: сначала он получил от сопливой девчонки удар по голове проклятым горшком, а потом чуть не убил ее своими неуклюжими действиями. В конце концов Девериллу пришлось выпроводить его, и только после этого он остался с Антонией наедине.
Слава Богу, она по крайней мере жива. У него чуть не остановилось сердце, когда упрямая красотка пригрозила утопиться. Разумеется, Трей вполне понимал ее чувства и даже отчасти разделял их: во время двух месяцев заточения в турецкой тюрьме ему постоянно хотелось наброситься на своих врагов, но стремление выжить взяло верх, и он берег силы, пока не представилась возможность убежать и спасти тех из его команды, кто еще оставался в живых.
Оторвавшись от мрачных воспоминаний, Деверилл опустил тряпку в стоявшую рядом с койкой миску и бережно провел мокрой тканью по кремовой коже Антонии.
Бесконечная нежность всколыхнулась внутри его – естественное стремление мужчины защитить свою женщину. Вот только она не была его женщиной. Пока.