— Лорен! — шепотом позвал он.
Она резко обернулась, зажала ему рот, скорчив свирепую гримасу: «Тихо!» Те, кто шел сзади, тоже поневоле остановились. Повернувшись, Арион знаком велел им стоять смирно.
— Оставайся здесь, — беззвучно, одними губами выдохнула Лорен и вручила ему факел.
Арион вначале не понял, что она собирается сделать, но потом увидел, как девушка наматывает веревку на руку, от локтя до запястья. Тогда он на ощупь сунул факел своему соседу и, схватив Лорен за плечо, яростно замотал головой.
Девушка попыталась вырваться, но Арион лишь крепче схватил ее. Дальше он ее одну не отпустит. Лорен явно полагает, что пещера, где засели викинги, уже близко, а стало быть, и свет факела, и малейший звук могут их выдать. Арион шагнул вплотную к девушке и прошептал, касаясь губами ее уха:
— Теперь первым пойду я.
Лорен раздраженно фыркнула, но все же приподнялась на цыпочки, чтобы ответить ему таким же шепотом на ухо. Ее теплое дыхание щекотало его кожу.
— Ты не знаешь дороги. Ты не знаешь, где выход. Ты вообще там не протиснешься.
Арион все так же крепко сжимал ее плечо.
— Да уймись же, Морган! — почти беззвучно, но с явной досадой прошипела Лорен. — Пусти меня!
— Я пойду с тобой.
Он услышал, как девушка со злостью втянула воздух сквозь стиснутые зубы, и рывком притянул ее к себе, твердо глянув в ее глаза — пусть видит, что он не отступится.
На подбородке у нее темнела полоска грязи, растрепавшиеся волосы полыхали в свете факела медным огнем, янтарные глаза были темны и серьезны. Даже сейчас она была так прекрасна, что дух захватывало.
— Тогда держись за мной, — прошептала она. — И не мешай.
Арион разжал пальцы, и Лорен двинулась дальше, в темноту.
Тогда он повернулся и знаками приказал солдату, державшему факел, ждать, слушать и постепенно ослаблять веревку. Солдат кивнул.
Тоннель опять сужался, хотя, казалось бы, дальше некуда; зато теперь, как ни странно, дорога шла в гору, поднимаясь от того места, где остались их спутники. В конце концов Ариону пришлось опуститься на четвереньки и ползти, царапая кожу о шершавые каменные стены. Соленая влага, оставшаяся после прилива, тут же разъедала царапины. Арион мысленно твердил все ругательства и богохульства, какие только ему довелось слышать в жизни. Тоннель тянулся бесконечно, понемногу выравниваясь.
Все его недавние чувственные грезы рассеялись, точно дым, и теперь Лорен Макрай была для него только воплощением боли в спине, в ободранных до крови ладонях. В нем крепла уверенность, что эта девчонка рано или поздно приведет к гибели их обоих. В кромешной тьме Арион не мог разглядеть ее, зато мог вволю наслаждаться мечтами о том, как нагонит ее и крепко сдавит руками ненавистную тонкую шею.